Совещание длилось минут десять. По его окончании члены свиты цесаревича отправились в трактир. Лесков куда-то побежал с площади по центральной улице станицы, а вахмистр Шохирев пошёл в нашу сторону.

— Ну что, баламут, — Шохирев от души заехал своей лопатой-ладонью по моей спине, да так, что я чуть не упал, — опять всех на уши поставил.

— Дмитрий, что там решили генералы? — я свёл лопатки, занывшие от дружеского приветствия вахмистра.

— Что решили? То и решили. Слушай. — Митяй наставительно указал на меня пальцем.

Из дальнейшего повествования Шохирева, я уяснил следующее. После обсуждения возможного нападения на пароходы и варианты этого нападения, генерал-губернатором Корфом при полном одобрении князя Барятинского было принято следующее решение.

Первое. О моём предчувствии опасности Цесаревича в известность не ставить. Тот ещё от покушения в Японии не до конца в себя пришёл. А здесь будет нападение, не будет. Гадание на ромашке. Но насколько возможно, на всякий случай решили подготовиться.

Второе. Десяток казачат для усиления решили включить в конвой. Шесть казачат, со мной включительно на пароход со штандартом цесаревича, пять казачат на пароход сопровождения.

Третье. Восемь атаманцев во главе с есаулом Вершининым, также располагаются на пароходе "Вестник". Из свиты на пароходе с Николаем остаются генерал-губернатор Корф, князь Барятинский, доктор фон Рамбах и штабс-ротмистр Волков. Остальные, чтобы не мешать, переходят на пароход-конвоир. Старшим на пароходе "Ермак" назначен контр-адмирал Басаргин. Кроме того, с "Ермака" на судно с наследником престола переходит пара речников, умеющих управлять пароходом. На всякий случай.

Четвёртое. Для разведки островов выделяется десяток казаков во главе с Лесковым, который убежал узнавать у Генки Савватеева, где тот лодку в пойме прячет. Сначала хотели на лодках до островов из станицы плыть. Да выгребать против течения долго придётся, не успеют казаки проверить острова до подхода к ним пароходов. Через час цесаревич по графику должен идти по Амуру дальше. А так казаки через лес по тропе, и дальше на лодке Савватеева острова и проверят.

В-пятых. Капитан парохода "Вестник" сказал, что если вода стоит также высоко, как две недели назад, когда он в Благовещенск шёл, то можно пройти и вдоль нашего берега.

В-шестых, сейчас Митяй начнет формировать полусотню казаков, которая пойдет за десятком Лескова для поддержки конвоя, если нападения на пароходы всё-таки состоится.

Слушая вахмистра, я всё больше мрачнел, так как моя "чуйка" с каждой фразой Митяя начинала верещать, как сирена сильнее и сильнее. При этом я не мог понять почему.

"Толковый план, который можно было придумать, если не ставить в известность цесаревича и не нарушать график передвижения пароходов. — Проносились мысли в моей голове. — Хотя я бы пароход-конвоир с казаками отправил бы сейчас вперёд, за час как раз все острова бы проверили и прочесали. Тем более как полусотня, если бой случится, конвой поддержит? Наш берег у островов — высокий обрыв, с него к реке не спустишься, а пойма залита. Кони в иле завязнут. Там только на лодке. А с берега стрелять, то до острова Разбойный все четыреста-пятьсот шагов будет. Чисто, попугать?! И не влезешь же со своими предложениями. Ладно, хоть мои предчувствия их превосходительства выслушали и хоть как-то отреагировали".

— Ты чего мрачный такой, Тимофей? — Ширяев ткнул меня кулаком в плечо. — Да мы в шестьдесят стволов, да если ещё твой младший десяток добавить, то в семьдесят кого хочешь, уничтожим.

И тут меня будто осенило, и я понял, что же меня терзало и мучило всё это время.

— Господин вахмистр, так получается при отъезде Государя Наследника в станице почти никого из боеспособных казаков не останется. Только старики, да казаки отставного разряда. И таких вместе с делегатами из других станиц и хуторов округа чуть больше полсотни наберётся.

— И что в этом такого? — спросил Митяй, с недоумением смотря на меня.

— А если не дай бог, нападение на конвой Цесаревича всё же случится. Что они будут делать?

— Что будут делать, что будут делать? Кто способен, винтовку за спину, на конь и галопом на выручку Государя Наследнику.

— И кто останется для охраны станицы?

— Да почитай никого и не останется. Казачки, дети, да старики, — уверенно ответил вахмистр. — Постойка, Тимофей, а ты к чему эти речи ведёшь?

— Помнишь, Дмитрий, разговор у купца Касьянова, когда он сказал, что какой-то главарь крупной банды хунхузов по прозвищу "Четырнадцатый Владыка Ада" заявил о желании отомстить за смерть Золотого Лю и назначил за голову подполковника Печёнкина цену в серебре по её весу.

— Помню. И причём здесь это и нападение на Цесаревича Великого Князя Николая Александровича?

— Касьянов уже тогда знал, что Лю убил я, а не тогда ещё ротмистр Печёнкин. А его банду в основном разгромили казачата и казаки станицы Черняева. Прошло почти два года с тех событий. Подполковник Печёнкин жив. А этот Владыка Ада мог узнать за это время, кто реально убил его друга.

— Ты хочешь сказать, что бандиты для вида обстреляют пароходы, а когда мы все помчимся спасать Государя Наследника, они нападут на станицу, чтобы отомстить за те события? — Шохирев в задумчивости стал пощипывать кончик уса. — А ведь такое может быть! И отпор варнакам, действительно, будет некому дать. Что же делать?

Я задумался: "Всё что я знал о хунхузах в том времени, и то, что узнал о них здесь, говорило о том, что нападение на станицу, а тем более на цесаревича маловероятно. Сейчас ещё действует запрет на причинение обиды иностранцам, как обычное положение хунхузских правил в крупных бандах. Именно поэтому Шисы Яньван или "Четырнадцатый Владыка Ада" объявил награду за голову подполковника Печёнкина, а не направил за ней своих головорезов. В Приамурье полно банд, которые не чтут никаких законов и правил. Полные отморозки. Этим абсолютно всё равно кого грабить и убивать. А Шисы Яньван, как о нём многие говорят, не жестокий, кровожадный разбойник, а вожак волевой и умный. Точнее сказать вождь, который силой своего духа в железной дисциплине держит войско, которое за него пойдёт в огонь и в воду. И войско это насчитывает до тридцати тысяч, если соберутся все банды, главари которых, говоря языком ХХ века, "ходят под Шисы". Отморозком его никто не считает. И взять на себя акцию по обстрелу пароходов с наследником российского престола — это если не подписать себе смертный приговор, то очень сильно осложнить своё существование. Не слишком ли большая цена за смерть своего друга — Золотого Лю?! Если бы ему надо было, его банда станицу раскатала бы без особого напряжения в любое время суток. Что сделали бы сто пятьдесят — двести бойцов станицы, включая казачек против его только гвардии, состоящей из тысячи отборных воинов, с огромным боевым опытом. Так что вряд ли будет нападение. Почему же у меня такое предчувствие опасности?!"

Казачата, которые внимательно слушавшие наш диалог, за время моего раздумья придвинулись ближе.