Теперь оставалась лишь в трусах. Они у меня тоже были мужскими. Хоть и до такой степени я никогда и ни перед кем не раздевалась. Иначе бы меня сразу раскрыли.

— Доволен? — зло спросила. Оскалилась.

— Снимай все.

Стиснув зубы я поддела пальцами края нижнего белья. Почему-то снять их было особенно сложно. Я словно бы переступала через себя. Разбивала и даже уничтожала.

Глубокий вдох, внутренняя пожирающая борьба и я сдернула трусы. Ногой отбросила в сторону. Злилась и мысленно буйствовала, чувствуя себя так, словно на сознание проливалась кислота. Шумно задышала и очень долго не могла повернуть голову в сторону Помпея, но физически чувствовала, что он смотрел на меня.

Взгляд его желтых глаз, как прикосновения. Нежеланные для меня и вызывающие новую порцию злости. Будто лава текущая по коже и насквозь прожигающая. Превращающая в пепел.

Но хуже всего была та уязвимость, которую я сейчас чувствовала. Словно вместе с ней исчезла большая часть уверенности, из-за чего я пропиталась непонятной хрупкостью, которая трещала. Рушилась.

Я терпеть не могла свое омежье тело. Скрывала его. Никогда и никому не показывала. Конечно, Вавилон и Смерть уже частично видели меня, но это несравнимо с тем, как меня раскрыл Помпей.

Я же была полностью голой. Если не считать бинта, который закрывал метку.

И все это было по-настоящему странно. На уровне грани. Как и то, что я чувствовала себя до безумия нелепо. Одежда значила многое. В ней я была Нубом. Парнем. Альфой. Без нее — голой омегой. Но я срослась именно с «Нубом» и сейчас мне казалось, что Помпей не просто смотрел на мое обнаженное тело. Он залазил в мою душу, но делать это не имел права.

— Насмотрелся? — я сжала ладони в кулаки и все же обернулась к Помпею. Лучше бы я этого не делала. Не смотрела на него и не видела того, как он смотрел на меня.

Нечто внутри меня дернулось и я повернулась желая взять одеяло, чтобы прикрыться, но сама же идиотка, отбросила его на другой конец кровати. К изголовью, из-за чего до желанной защиты дотянуться не смогла. Сделав несколько шагов, резким движением подобрала одеяло, но прикрыться так и не успела.

Я не уловила того момента, когда Помпей оказался рядом, но прекрасно почувствовала то, как он оперся рукой о стену рядом с моей головой. Накрыл своим запахом, вызывающим у меня приступ дикой ненависти и наклонившись, сказал:

— Рассказывай, черт раздери.

— Что именно? — я стояла спиной к Помпею, но каждой частичкой тела чувствовала его слишком близкое присутствие, как и слишком пожирающее напряжение, исходящее от альфы. А еще то, что мне было слишком неуютно находиться рядом с ним будучи полностью голой. Из-за этого ощущение уязвимости усиливалось. — Только посмей меня тронуть.

— Как ты, омега, оказалась не в учреждении? — он еще сильнее надавил рукой на стену. Спрашивал жестко. Требовал ответа. — Как ты вообще мог… Черт, могла, оказаться омегой? Я, блять, был в доме твоего дяди. В твоей комнате. Видел твои детские фотографии. На всех них ты одета, как пацан.

— Потому, что я, дьявол, жил, как парень с самого детства. С рождения, — я тоже оперлась рукой о стену. Попыталась хоть немного отстраниться от альфы. — Это был единственный способ не оказаться в учреждении для омег. Это тебе ответ на первый вопрос. Как именно меня удалось скрыть от государства не твое гребанное дело. Пока ты не отпустишь мою стаю я вообще отказываюсь разговаривать с тобой.

— Восемь лет, — злое и горячее дыхание Помпея обожгло кожу. — Восемь ублюдочных лет ты мне лгала. Какого черта не рассказала правду?

— Я сожалею о том, что ты и сейчас узнал обо мне. Моя сущность — моя тайна. Ты последний человек, которому я хотела бы ее раскрывать, — я немного потянулась вбок и потянула на себя одеяло. Почувствовав на себе руку Помпея, дернулась и с ядовитой яростью сказала: — Я же говорила, чтобы ты меня не трогал.

— Еще недавно ты была не против, если я тебя убью, а просто трогать не разрешаешь?

— Лучше сдохнуть, чем твои прикосновения, как парня.

Я говорила правду. То, что исходило из моей души. То, что с каждым мгновением все сильнее и сильнее разжигало ярость по отношению к этому ублюдку.

Глава 10 Вода

В ответ на мои слова в желтых глазах Помпея заполыхало.

Я почувствовала, как его ладонь легла на изгиб моей талии. Рука все еще была в крови, поэтому, скользнув выше, к груди, она царапнула кожу. Затем альфа наклонил голову и положил лоб мне на плечо. Я почувствовала, как его волосы коснулись моей щеки.

— Отвали. Я ведь предупредила. — процедила я. — Да уж лучше убей, чем я буду вот это терпеть. И тебе лучше с этим поторопиться, потому что обо мне вот-вот узнает государство. После этого тебя вообще казнят. За то, что ты натворил в городе, и за то, что скрыл омегу…

Я прервалась, почувствовав в отшибленных ребрах боль, и поморщилась. Дьявол. То лекарство, которое мне дали, было слишком хрупкой защитой. Оно лишь сняло симптомы течки вместе с болью, но с близостью альфы, ощущая его запах, я понимала, что вскоре вся эта защита может рухнуть, потому что боль уже потихоньку возвращалась.

В ответ я внезапно услышала тихий смех.

— Мне поебать на государство. — произнес, наконец, Помпей и поднял голову, посмотрев на меня. Его ладонь прикоснулась к моей щеке, и я сжала зубы от ярости. — И на твои слова. Альфа ты, или омега, все равно ты принадлежишь мне. Когда-то я тебя подобрал на улице. Хер кто тебя заберет.

— Ты псих? Ты вообще не осознаешь, что ты говоришь. Отпусти мою стаю, и… черт! — я выругалась, когда внезапно Помпей поднял меня на руки. Сердце сковал страх, стоило почувствовать, как мое тело прильнуло к его, невозможно раскаленному. — Что ты делаешь, ублюдок?

Альфа молча понес меня к одной из дверей, которая едва держалась на косяке. Когда он ударом локтя вышиб ее, и зашел в соседнее помещение, я поняла, что это была ванная комната.

Здесь на полу тоже была кровь, и мне захотелось закричать от злости.

— Отпусти. Мою. Стаю. — процедила я. — Или ты пожалеешь.

Помпей, вообще не обращая внимания на мои слова, небрежно открыл кистью руки один из шкафчиков, а после кинул возле ванны аптечку. Затем выкрутил кран, пустив в ванну воду, и, выпрямившись, посмотрел