– Я соберу для вас все необходимое к завтрашнему утру, но смею вас заверить, что все ваши распоряжения выполнялись четко. Разве что с мусороперерабатывающим заводом возникли некоторые сложности. Ваш деверь постарался, – добавил он, пристально посмотрев на меня.

Отдаленно я догадалась, что последняя фраза была очередным прощупыванием, простой проверкой как меня, так и его собственных предположений, но черт, как же это ударило по мне.

В Алешином послании было указано одно имя и фамилия, которые я трактовала, как наводку на того, кто больше всех рвался заполучить бизнес Бориса, но я и представить себе не могла, что… Что у Бориса был брат.

Хотя и не факт, что Алеша указывал именно его, ведь фамилия была не Ангелов, но он мог быть внебрачным ребенком одного из родителей, которого не признали, но который при наличии доказательств кровного родства имел определенные права.

Я ко многим ситуациям и поворотам готовила себя по пути сюда, но… Но к такому я готова не была.

Астахов, стоявший у окна, заметно напрягся, уловив мое волнение, совпавшее с прибытием молока, запах которого ощутимо сбил его, не позволив адвокату понять, что я только делала вид, что была в курсе всего.

– Это именно то, что я и хотела от вас услышать, – как можно беззаботнее сказала я, напомнив себе суть разговора, не сводившегося к одному только брату Бориса. – Что касается завода… – Я поставила стакан с невыпитым бурбоном на стол. – Уладьте все сложности. Я хочу, чтобы он работал на полную мощность. Так будет лучше и для города, и для тех, кто живет в близлежащих районах и нуждается в работе. Пусть она у них будет.

– Все будет сделано в лучшем виде, Кира Валерьевна, – заверил меня волк с какой-то такой снисходительной улыбкой, что мне стало неприятно.

Может, он и не понял, что я на самом деле ничего не знала, но как типичный мужчина, привыкший, что вести серьезные дела можно было только с теми, у кого был член, меня как женщину, как клиента, как работодателя он воспринимал просто дурой, которой необходимо было говорить именно то, что она хотела услышать.

Печально было то, что он либо отчасти был прав, либо отчасти я действительно производила такое впечатление.

– Есть еще какие-нибудь моменты, которые вы бы хотели обсудить, пока за мной будет ехать машина? – спросил адвокат, доставая телефон.

Я подняла брови и в свою очередь снисходительно улыбнулась. Очевидно, он действительно принял меня за дуру в красивых тряпка, раз так был уверен, что уедет отсюда сам на своих условиях.

– Это исключено, – буднично сказала я, вставая из-за стола.

Астахов одновременно со мной пришел в движение, в то время как Серый напомнил о себе щелчком зажигалки.

Волк замер с телефоном и вполборота кинул взгляд за спину. Не опасливый, а такой же оценивающий, каким был удостоен Астахов. В запахе смешались недоумение и настороженность.

– Простите, Кира Валерьевна. – Он вернул взгляд мне и спрятал телефон. – Я не подумал, что в доме маленький ребенок и посторонние на территории вам совсем не нужны.

Внутренние органы свело до тошноты, и я непроизвольно завела руку себе за спину, где ее незаметно сжал Астахов. Я прекрасно знала, что совершенно не нужные личности были осведомлены о том, что у меня был ребенок, но все равно наивно полагала, что духи смогут перебить запах грудного молока, чего, очевидно, не произошло.

Умом я понимала, что уверенность адвоката в том, что Никита был в доме, была мне на руку. Особенно в том случае, если он был продажной тварью, ведь тогда Никиту не станут искать в других местах, чтобы надавить на меня, но упоминание сына после того, как я узнала, что у Бориса, которого, скорее всего, считали отцом, был брат… Я даже не могла описать чувство, вспыхнувшее во мне.

Титаническим усилием я заставила себя снова улыбнуться, вскользь отметив про себя, что в глазах волка мимолетно проступило сочувствие.

Да уж… Тяжко по его мнению было быть богатой вдовой, дурой в шелке и бриллиантах, да еще и с таким слабым местом! Бери – не хочу!

– Позвоните мне завтра, когда документы будут готовы, – выдавила я, кое-как взяв себя в руки. – Я пришлю за вами вертолет или машину.

Серый вывел адвоката из кабинета, а я будто приросла к месту, ощущая на плечах непосильную ношу.

Кем я себя возомнила? Что делала? Опять и снова бросалась громкими словами? Строила грандиозные планы?

Да, ради Никиты я была готова на все, но, может быть, я как и в случае с алмазами и хорошей жизнью для себя выбрала не тот путь? Может быть, правильнее было не тратить тогда в коттедже время на разговоры и отдых, а снова бежать? В конце концов, меня не могли искать бесконечно.

Я могла уехать за границу на какой-нибудь отдаленный остров, а не возвращаться в город и изображать из себя непонятно кого, да и не понятно зачем. Бизнес Бориса мне не был нужен. Не нужны были шмотки, бриллианты… Только Никита. Главный мужчина моей жизни.

Почувствовав позади себя дыхание, я вспомнила про Астахова, за чью руку до сих пор держалась, и обернулась. В его темных глазах отражался космос. Кажется, я начинала понимать, что он значил: тоже, что и корка льда у Бориса, скрывавшая его самые потаенные желания и порывы.

Под грудью стало холодно, а в том месте, куда попала пуля волкодава, вспыхнул болезненный жар. Перед глазами встала картинка: Никита весь в трубках и проводах, борющийся за жизнь, над которым склонился Астахов, чтобы взять у него мазок и удовлетворить свое любопытство.

Невероятно. Просто невероятно, что за этот его омерзительный поступок мы с Никитой должны были теперь расплачиваться. Без его участия нас бы не нашли, а так…

– Отправь своих проследить за адвокатом, – сказала я, отстранившись от волкодава. – Я хочу знать, что он делает, как делает и с кем делает. И я еще раз напоминаю тебе про ворота. Чтобы к вечеру они были как новенькие.

Взгляд Астахова погас в темноте зрачка, а на губах заиграла кривая улыбка.

– Да, Кира Валерьевна, – картинно поклонился он и ушел.

Я закрыла за ним дверь и, вернувшись к столу, залпом выпила бурбон.

Отодвинуть мысли о сыне было сложно, но мне удалось сосредоточиться на разговоре с адвокатом. Понял ли он, что я была оторвана от дел Бориса или нет было неважно, как и то, что он обо мне подумал. Может, даже было к лучшему, что он принял меня за дуру, ведь от дур обычно не ждали чего-то серьезного.

Главным сейчас было то, что он подтвердил одну из моих худших догадок: полгода назад кто-то позаботился о том, чтобы моя подпись чудесным образом появилась в документах о вступлении в наследство, и этот же кто-то оставил от моего имени какие-то распоряжения, чтобы поддерживать бизнес на плаву.

Вопрос: кто и с какой целью?

Тот ли это был, кто послал ко мне в дом гостя? Может, это было сделано, чтобы выкурить меня? Заставить вернуться в город?