Пациентов, испытывающих дефицит хлористого натрия, мучит постоянная жажда. А попытки ее удовлетворения оборачиваются лишь усилением и умножением отеков. Говоря еще проще, без этого вещества в рационе вода в нашем теле теряет не способность задерживаться вообще, а способность равномерно распределяться в тканях. Мы ощущаем разницу, не правда ли?..

Так что как постоянная мера бессолевая диета непригодна к употреблению. Да и как временная она тоже может быть опасна. К примеру, при наличии у нас одновременно избытка воды в тканях (выраженный лишний вес) и проблем функционирования почек.

Более сложные меры и средства назначаются при наличии, соответственно, более сложной картины. Например, выраженных гипертонических кризов, ишемической болезни сердца, недостаточности клапанов сердца или вен, тромбозе и варикозном расширении вен, стенокардии и пр. Иногда у врача есть основания подозревать, что наша гипертония вызвана нарушением свертываемости (слишком, так сказать, густая кровь) или масштабными разрушениями стенок вен или артерий (признак – варикозное расширение). В таких случаях он направит нас провести тест на свертываемость и, если подозрение подтвердится, назначит антикоагулянты. Как мы уже говорили, самый безопасный из них – обычный аспирин (ацетилсалициловая кислота). Против этого средства говорит всего одно его свойство – способность раздражать слизистые оболочки желудка и кишечника. Но данный побочный эффект легко устранить, если не превышать дозировку в 500 мг препарата в день. Или, как отличный вариант, принимать его перед едой либо в виде растворимых таблеток.

Сложнее такие сильнодействующие средства, как белок крови гепарин. Такие вещества имеет право назначать и дозировать только врач, и никто иной. Ошибка в принятой дозировке сильного антикоагулянта вызовет обширные кровоизлияния по всему телу. А также временную, но от этого не менее неприятную гемофилию – утрату кровью способности к свертыванию.

Наконец, последний и самый радикальный вариант медицинского лечения гипертонии связан с ее критическими случаями – показателями давления, говорящими о возможности скорого инсульта или инфаркта. Естественно, такие ситуации всегда связаны либо с атеросклерозом, либо с неадекватными состояниями – истерикой, паникой и пр. Ну, паника, обострения паранойи и другие кризисы со стороны психики – это явно не удел кардиологии. Больного с подозрением на нечто подобное немедля перенаправят к психиатру. А вот приближающийся коллапс сердечно-сосудистой системы врач, конечно, попытается отсрочить, назначив нам ингибиторы холестерина.

Ингибиторов холестерина на свете существует несколько видов. Одни блокируют расщепление и всасывание холестерина из пищи стенками кишечника, другие – искусственно стимулируют синтез желчи для увеличения расхода запасов этого вещества в кровотоке. Но наиболее прогрессивным, эффективным и популярным считается класс препаратов, называемых статинами. Статины – это средства, которые блокируют собственную выработку холестерина печенью. Фактически, то, что остановить или контролировать сложнее всего.

Если над вопросом диуретиков и бессолевой диеты нам нужно было подумать дважды, то прежде, чем начинать прием любых из этих веществ, нам нужно все взвесить как минимум раз 8, а то и больше. Дело в том, что у каждого класса ингибиторов синтеза или усвоения холестерина имеются грозные побочные эффекты. Причем частота их проявления превышает 90 % случаев. А это для лекарства очень много – даже антибиотики дают осложнения значительно реже. Да и пусть бы они давали их чаще – ни один из антибиотиков пока не был заподозрен в канцерогенности. А вот среди ингибиторов холестерина таких средств – большинство. Более 80 % опухолей, вызванных приемом этих средств, локализовано в печени. Из числа прочих возможных вариантов лидирует рак желчного пузыря.

Среди статинов имеются средства и с более своеобразной локализацией опухолей. Например, некоторые из них по непонятным причинам вызывают опухоли половых желез и поджелудочной железы. Один из применяемых до сих пор статинов относительно безопасен только при его применении в дозировке ниже терапевтической. При достижении оптимальной с точки зрения свойств самого препарата дозы он вызывает некроз и отторжение скелетных мышц – патологию под названием рабдомиолиз. С другой стороны, многие из этих вариантов не имеют особого значения, ведь рак печени операбелен лишь в исключительных случаях. Иными словами, нам должно хватить и того, что он неизбежен, если мы принимаем такие препараты более двух лет кряду. И что он весьма вероятен, если мы принимаем их более полугода. Согласимся, при наличии хотя бы одной неоперабельной опухоли количество прочих и место их расположения сразу теряет свое значение…

Итак, в данном случае мы должны понять, что врач предлагает нам не то чтобы излечение – это больше похоже на альтернативный вариант смерти. Безусловно, выбирать из двух смертей сложнее всего. Мы должны знать при этом, что ни один из ингибиторов холестерина не гарантирует нам отсрочку ни на день – они только замедляют развитие атеросклероза. Средняя эффективность даже статинов объективно не слишком высока – целевой эффект от их приема достигается не более чем в трети случаев их приема. В остальных атеросклероз, казалось бы, замедляется. Но поскольку уже имеющиеся отложения при этом никуда не деваются, вероятность различных критических сценариев остается прежней.

Статины не снижают ее ни на единицу потому, что, в сущности, снизить и не могут. Инсульт или инфаркт в различных их вариантах наступают, когда рвется либо одно из телец крови, зацепившихся за шероховатую бляшку, либо сама стенка сосуда, не выдержавшая напора крови. Оба этих момента можно устранить лишь одним способом – удалением уже существующих отложений и восстановлением эластичности стенки. Хирургия пока овладела протезированием коронарных артерий и клапанов лишь частично – на уровне результатов, оставляющих желать лучшего. А статины этого вообще никогда не смогут.

Отсюда и часто нулевая положительная отдача от их приема.

Если угроза скорого инфаркта и инсульта носит хотя бы малейшие признаки обратимости или эфемерности (кардиолог не уверен в сроках), нам не помешает хладнокровие и выдержка. Ничего, если они окажутся выше, чем у врача, – это же наше сердце, наша жизнь и наш в конечном счете личный риск. Если же прогноз врача субъективно кажется нам вполне обоснованным, мы уже знаем, из чего выбираем. В таком случае будет достаточно просто здраво оценивать ситуацию. То есть понимать, что гарантии улучшения нет никакой, риск кризиса сохраняется «в неприкосновенности», риски появления новых, таких же летальных патологий увеличиваются в несколько раз.

Вообще, мы, наверное, привыкли, что таковые в изобилии предлагает не «больничная», а народная медицина. Но это мы, право, зря: врач – тоже человек не глупый. И если ему известно о существовании неких не совсем медицинских мер, эффективность которых была подтверждена научно, он не станет скрывать их от нас. К тому же не следует забывать: понятие физиотерапии существует и широко применяется и в официальной медицине. Разница между знахарской традицией «изгонять все хвори» в бане и врачебной практикой направлять на бальнеологическое лечение совсем невелика. Максимум, она ограничена окружающей обстановкой, лучшей гигиеной да рекомендациями по организации курса.