— Ну почему, Мэгги? — заметила Айрин, глядя на сутулые плечи Джорджии. — Что за унылый костюм для этого самого светлого дня в году? — В этом вопросе была вся Айрин.

— Это совсем особое Рождество, — почти рявкнула Мэгги в ответ.

В перерыве после набега Кеннета Мэгги совершенно запамятовала, что родительская банда в полном составе должна была приехать и навестить их, как было заведено, в праздничный полдень. Кроме того что между двумя семейными флангами, как, впрочем, и между поколениями, существовала напряженность, способная испортить любое семейное сборище, была еще проблема: как сообщить всем новость о Кеннете. Паника, похожая на желатинообразные сгустки в лампе с лавой, затягивала ее мозг. Сознание Мэгги стало искать убежище в решении вопроса, чем ей накормить гостей.

Три престарелых родителя сидели вокруг большого кухонного стола и потягивали ромовый пунш, пока Мэгги с ловкостью профессионального повара готовила для них рождественский обед из всего, что было у нее под рукой. В центр стола на серебряной тарелке был положен великолепный паштет из телятины с фигами. По краю тарелки она положила ломтики дрожжевого хлеба. Пунш был приготовлен так, чтобы старики быстрее опьянели. Фокус заключался в том, что он был горячий и сладкий.

— А где мой взрослый сынок? — прокаркала Джорджия.

Мэгги пропустила вопрос мимо ушей и нырнула в холодильную камеру, откуда достала упаковку яиц, несколько красных перцев, две головки бостонского салата и одну — редиччио. Вернувшись на свое место на кухне, она схватила телефонную трубку и позвонила в садовый домик.

— Ты, ма? — спросил Хупер.

— Вы уже встали, дорогой?

— Более или менее.

— Твои бабушки приехали. И Чарли тоже. Я хочу, чтобы вы к нам присоединились. Pronto[7], если можешь. Понял, что я имею в виду? Пока.

Мэгги подлила Джорджии пунша. А вскоре в духовке уже пеклись лепешки с чеддером, а на плите тушились красные перцы и картофель с луком. Чарли разглагольствовал о низших слоях общества, выдвигая хорошо отрепетированные тезисы, которые Мэгги уже слышала, возможно, шестьдесят три раза до этого. Чарли почти всегда говорил только об этом, и довольно громко. Это была одна из причин, почему она не приглашала Айрин и Чарли на свою ежегодную рождественскую феерию. Второй причиной была унизительная привычка Айрин спрашивать каждого о том, что сколько стоит: украшения, одежда, летние дома, обучение детей в колледже. Это доводило Мэгги до исступления. На ее счастье, у Чарли был женатый сын от первого брака, Дэнни, также владелец доходных домов, который каждый сочельник устраивал свой собственный прием, что было очень удобно. Слава богу, Чарли и Айрин выступали там в качестве звезд первой величины.

— Они словно обезьяны, — рассуждал Чарли об афроамериканцах, живших во многих квартирах, принадлежавших ему. — Они писают на лестницах, все ломают: свет, туалеты. Им все равно. Они здесь живут, понимаете, но им все равно. Кто-нибудь, скажите мне, пожалуйста, почему человек должен писать в коридоре? А мне-то какое дело до того, что вы не любите своего домовладельца или ненавидите белых вообще. Я там не живу. Конечно, я этим владею, но они не меня оскорбляют. Они оскорбляют самих себя. Они — как обезьяны. За три банана я мог бы снять у них любую их жалкую квартиру.

— Жалкую — это ключевое слово? Так, Чарли? — спросила Мэгги.

— Ох, какие мы раздражительные, — заметила Айрин.

— Извините меня, — сказал Чарли. — Доступное жилье. И оно тем больше доступное, чем менее желаемо. Так устроен мир, и так он был устроен всегда.

— Я кляну за все Элеонору Рузвельт! — воскликнула Джорджия и протянула свой матовый стакан для коктейлей Мэгги, попросив: — Дорогая, налей мне еще.

Какая-то суета в прихожей предшествовала появлению Хупера и Элисон.

— Боже правый! Это опять грабитель! — воскликнула Джорджия.

— Какой грабитель? — спросила Айрин.

— Грабитель среди бела дня, — сказала Джорджия. — Вы когда-нибудь слышали о подобном?

— Никогда.

Чарли поднялся и встал в позу, похожую на ожидание вторжения врага. Но в двери, хихикая, появилась молодая пара, и Чарли на глазах расслабился. Бейсбольная кепка Хупера, самый популярный головной убор его поколения, была надета, козырьком назад, как бы для того, чтобы продемонстрировать забавный пластиковый ремешок. Золотое кольцо в носу Элисон ярко блестело в лучах полуденного солнца.

— А где папа?

— Я его кое-куда послала, — сказала Мэгги. — Все внимание! Это — Хезер, подруга Хупера.

— Элисон, — поправила девушка с дружелюбным смешком.

Мэгги подумала, не накурились ли они чего, но решила, что, по всей видимости, они выглядели так глупо из-за любовных утех. От этой парочки просто пахло сексом, сильно, по-животному. Этот запах раздражал и пугал Мэгги, вызывая болезненные воспоминания о случае с Лорой Уилки. Ее руки дрожали, когда она разбивала яйца в стальную миску.

— Ты дашь нам что-нибудь выпить, мам?

— Конечно, — сказала Мэгги с тоской в голосе. — Наливайте сами. Вон там, на плите.

— Хезер, что вас заставило проколоть нос?

— Просто желание быть модной, — бесхитростно ответила девушка, не обращая внимания на то, что ее назвали не тем именем.

— А что, если мода изменится, дорогая?

— Я его просто выну, а дырка в конечном итоге зарастет.

— Но может остаться пятно. Пятно на твоем носу.

— Тогда она сделает пластическую операцию, бабушка, — сказал Хупер, отрезая себе кусок паштета толщиной в два пальца. — Они возьмут маленький лазер, и в секунду все будет в порядке.

— Но зачем обезображивать себя с самого начала? — спросил Чарли.

— В мое время такие вещи можно было увидеть только в «Нэшнл джиографик», — сказала Джорджия.

— Пожалуй, даже цветные не творят такого с собой. Только белые детки. Когда-нибудь замечали? — сказал Чарли. — Что это с ними? Что такое с вами, Хезер?

— Чарли, остынь. Ее собственные родители пристают к ней так же, как и вы, — сказал Хупер. — И запомните все, она — Элисон, а не Хезер. Думаю, вы в силах запомнить? — Мэгги весьма понравилось, как сын дал отпор старикам.

— Молодой человек, ты когда-нибудь слышал про душ? — спросила Айрин.

— Конечно. А почему ты спрашиваешь?

— «Почему спрашиваешь», — передразнила его Айрин. — От тебя несет, как от спортивной сумки.

Хупер обменялся с Элисон взглядами и скорчил гримасу.

— Это упадническое поколение, — сказал Чарли. — Я думал, в шестидесятые годы было плохо, но сейчас я даже и не знаю, может быть, еще хуже. Вы видели эти, я и не знаю, как их назвать, группы на Эм-ти-ви? Рэперы? Они — как обезьяны. И белые детки хотят на них походить. Мне вот что интересно: почему обязательно носить кепку задом наперед или боком? Почему нельзя носить ее так, как положено, козырьком вперед?