- Я совершенно не замечаю, что вы тут живете...

4

- Повторите, вас плохо слышно! - кричал Глен в телефонную трубку. - Вы сказали, комната и стол? В объявлении указано: сниженная арендная плата... Да выключите наконец ваше радио!

Значит, уймите ваших детей! Вы сказали: сниженная арендная плата за что? Сидеть с детьми?!

Он яростно швырнул трубку на рычаг, даже не попрощавшись, и размашисто зачеркнул предпоследнее из оставшихся в газете объявлений.

Внизу, на первом этаже, слышался голос Джейми. Она снова пела. Разумеется, в те времена, когда строили этот дом, никто и понятия не имел о звукоизоляции. А она не переставала распевать с тех пор, как он закончил перетаскивать из машины ее вещи, - со вчерашнего вечера.

Сейчас, после короткой пробежки по магазинам, Джейми разбирала в кухне свои покупки.

Если бы она пела рок-н-ролл, Глен бы еще как-то мог это вынести. Но она предпочитала простенькие, а потому особенно навязчиво запоминающиеся детские песенки.

Но были звуки и похуже ее пения. Звуки, которые чуть не свели его с ума прошлой ночью, когда малыши наконец уснули в своих кроватках, собрать которые оказалось посложнее, чем овладеть китайской грамотой. Тогда он уже решил было, что наступило время долгожданной тишины, как вдруг полилась вода из душа в нижней ванной комнате. Ее ванной комнате.

Джейми плескалась, и ахала, и что-то мурлыкала под душем так долго, что Глен не выдержал и ускользнул из дома, чтобы подышать свежим воздухом и попытаться очистить свой мозг от всяких мыслей о ней. После двадцатиминутной пробежки это ему наконец удалось. К сожалению, кружа по улицам, Глен вернулся к дому с другой стороны. И чтобы добраться до незапертой задней двери, ему пришлось пробираться вдоль стены под окнами. Это было большой ошибкой.

В окне ее ванной все еще мерцал огонек. Перед его внутренним взором тотчас же возникла картина: Джейми в душе. Одетая лишь в мыльную пену. Танцующее пламя свечей и пляшущие на стене тени захватывающих форм.

Его тело бурно отреагировало на эту картину, что было удивительно для мужчины его возраста. Перепрыгивая через две ступеньки, Глен бросился наверх, спрашивая себя, не был ли причиной тому его монашеский образ жизни.

Быть может, он и впрямь становится извращенцем - не зря Джейми с самого начала подозревала его.

Что с ним не так? Только подростки рисуют в своем воображении обнаженных женщин. Но он - взрослый мужчина, и заниматься подобными глупостями ниже его достоинства.

Чтобы доказать себе это, Глен уселся за письменный стол и принялся готовить материал для своих лекций. Он работал с яростным ожесточением и остановился только через три часа, когда с нижнего этажа уже не доносилось ни звука. За это время он изорвал в клочья с десяток листов и написал восемнадцать страниц текста, перечитав который не нашел ни малейшего смысла. Тогда Глен сунул смятые листы в мусорную корзину, бросился на кровать и провалялся без сна до самого рассвета.

Рано утром, невыспавшийся и голодный, он спустился в кухню и открыл холодильник. Глен отлично помнил, что в нем уже две недели лежал здоровый кусок грудинки. Теперь от него не осталось и следа. Так же, как и от открытой банки с бобами.

Вместо этого холодильник был забит всевозможной зеленью. Кочаны салата. Спаржа. Брокколи. У задней стенки, за пакетами обезжиренного молока и копченым сыром, Глен отыскал жестянку с пивом - единственное, что наверняка принадлежало ему.

Некоторое время он обдумывал вопрос, не попробовать ли ему сыра, но пришел к выводу, что если хочет выжить в оставшиеся ему в этом доме дни, то необходимо ввести строгие правила.

И первым из них будет - не трогать чужой сыр. А заодно чужие бобы с грудинкой.

Все еще голодный, Глен вернулся в кабинет и одним махом составил список правил и расписание пользования кухней. Удовлетворившись результатом, он вышел, чтобы совершить утреннюю пробежку, а заодно купить газету...

Он уже много лет не молился, но, набирая последний номер из раздела частных объявлений, возносил к Небу самые горячие мольбы.

Да, владельцы дома предлагали его в аренду целиком. И не возражали против одинокого мужчины.

Это уже было подозрительно. Опыт подсказывал ему, что никто и никогда не стремится заполучить в жильцы такого, как он. Никто, кроме Джейми.

Домик маленький, но чистый, заверили его.

Один из тех милых коттеджей на южной окраине города, рядом со старой лесопилкой.

Глен бросил трубку, снова не удосужившись попрощаться. Рядом со старой лесопилкой не было никаких коттеджей. Там стояли полуразвалившиеся хибары со злобными цепными псами и гниющими на задних дворах кучами мусора.

Сразу за хибарами начиналось болото. И каждое лето, когда его зловонные испарения наводняли квартал, в "Белчертаунском вестнике" появлялась статья о необходимости проведения работ по его осушению. Понятно, что никто не хотел селиться в таком месте.

Расстроенный неудачными поисками Глен снова перечитал составленное им расписание. Он зарезервировал для себя самое раннее утро, когда Джейми с детьми еще спали. Еще сорок минут на обед, начиная с половины первого, и ужин с семи до восьми вечера. Все остальное время кухня будет в их полном распоряжении. А на случай, если ему днем захочется кофе, он поставит у себя наверху электрический чайник.

Да, расписание должно сработать, удовлетворенно подумал Глен. Если все пойдет, как задумано, не будет никакой опасности, что он снова столкнется с Джейми или ее детьми. Больше никаких развлечений с хлопьями и качаний на коленях.

Наверху есть отдельная ванная, а общая прихожая - не такое уж большое неудобство.

Снизу снова донесся ее звонкий, полный веселья голос. Многочисленные щели в полу и пустотелых стенах позволяли отчетливо слышать каждое слово. "Через поле, через луг, обогнав друзей, подруг, на горячем скакуне ты спеши, спеши ко мне-е-е..." Иногда пение прерывалось радостным детским визгом.

Глен посмотрел на исчерканный газетный лист, который все еще держал в руке, и со вздохом потянулся к телефонной книге. Он поклялся никогда не жить в многоквартирном доме, но желание немедленно уехать отсюда оказалось настолько сильным, что рука сама набрала номер первого в списке агентства, занимающегося сдачей квартир в аренду.

Через час, убедившись, что его вопрос о свободных квартирах у людей знающих вызывает только смех, Глен снова взялся за список правил и прямо под пунктом "Не трогать и не выбрасывать чужие продукты" нацарапал: "Не петь".

Потом подумал, что с его стороны это выглядит невежливым и даже грубым, - и зачеркнул написанное. В конце концов, в ближайшее время он отсюда уедет. Что стоит ему немного потерпеть ее пение?

В это время кто-то позвонил в дверь.

Глен даже не шевельнулся, размышляя о том, слышал ли он хоть раз за все время жизни в Белчертауне, как звучит его дверной звонок. Он надеялся, что Джейми откроет дверь, но в ее комнате было тихо. Звонок раздался снова. И еще раз.