— Надеюсь, вы вдвоем? — сходу спросила я, не тратя времени на прелюдии.

— Да. Эрик ушел. Сам. — печально произнесла мама.

— Прекрасно. Тогда, пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь, — решила я не ходить вокруг да около.

Мама вздохнула.

— О чем ты хочешь узнать?

— Что вы скрываете от меня? Зачем так со мной поступили? — я со слезами на глазах посмотрела на неё.

— Дорогая, я не понимаю.

— Что? Что ты не понимаешь? Почему Эрик сказал, что я фотограф, если я работала пилотом? Где все мои вещи? Что со мной произошло? — вопросы, не дающие мне покоя, лились рекой, вперемешку со слезами.

— София, мне очень жаль. Эрик просил подождать, дать тебе время. Он обещал, что сам все расскажет, — тихо сказала она. — Да и врачи говорили, что ты должна сама вспомнить.

— Что со мной произошло? — я повторила свой вопрос.

— Я не знаю. В тот ужасный день мне позвонил Эрик. Он сказал, что ты в тяжелом состоянии в больнице. Я была так потрясена, что не помню, о чем еще он говорил.

— Как он узнал, что я в больнице?

— Ему позвонили, как близкому родственнику, к счастью, он был в Москве в тот день, — призналась мама.

Я слушала, впитывая каждое слово.

— Зачем он приехал в Москву? И как я там оказалась?

— Ты оставалась там в перерывах между рейсами, — сказала мама. А затем она разрыдалась. Папа не выдержал наших слез и незаметно ушёл на кухню, давая возможность поговорить.

— Успокойся и объясни по порядку, — попросила я.

— Эрик поехал в Москву встретиться с тобой. Ты собиралась бросить его ради нового бойфренда, Филиппа. Он сказал мне, что вы поссорились и ты останешься дома. Эрик планировал дождаться пока Филипп уедет и поговорить с тобой, заставить вернуться, — мама говорила, сбиваясь, ее губы дрожали. — А потом произошло это страшное событие. Я вылетела первым же рейсом, молясь, чтобы ты осталась жива. Мне не сказали ничего о причине аварии. Врач вообще не хотел говорить со мной, объяснив, что этим занимается полиция. Они дали понять, что мне не стоит совать свой нос в это дело. Сказали радоваться, что ты осталась жива. Как только тебе стало лучше, мы привезли тебя из Москвы сюда.

— Значит, я была не одна в машине? — в голове роились мысли. Почему Артур ничего не сказал про Филиппа? И кто он? Неужели, тот самый мужчина, появляющийся во снах? Грудь сдавила невероятная тоска. Что, если я была с ним в момент аварии. Вдруг он погиб?

— Я не знаю. Мне было не до этого, — вздохнула мама, — главное, что с тобой все стало хорошо. Ты что-нибудь вспомнила?

— Всего лишь обрывки… — сквозь слезы ответила я.

— Эрик… — начала мама.

— Не говори мне про него ни слова. С ним покончено! — со злостью сказала я. — Он — редкостная сволочь.

Я рассказала маме, что произошло, исключая пикантные подробности между мной и Артуром.

— Мне жаль. Я рассчитывала на то, что у вас все наладится, — печально сказала мама, — похоже, сейчас он показал свое истинное лицо. Прости меня.

Она посмотрела мне в глаза и сжала руку.

Я помолчала, но потом постаралась улыбнуться. Она же моя мама, и я не могу злиться на нее, даже если она ошиблась.

— И что теперь? — спросила мама. — Ты решила, что будешь делать?

— Честно говоря, не знаю. Мне нужно попасть домой и забрать одежду — я сбежала как есть, почти в тапочках.

Мама покачала головой:

— Ну и ну… знала бы я, что он решится распускать руки!

Я вздохнула. Иногда нам кажется, что мы хорошо знаем наших близких. И вот в одночасье они могут стать чужими, посторонними, гораздо более далекими, чем простой прохожий.

— Обязательно поеду с тобой, помогу собрать вещи. Да и мало ли, что у него на уме, — предложила мама.

— Я попробую попасть в квартиру, когда Эрика не будет дома. Не хочу его видеть. Ну и я собираюсь заняться бракоразводным процессом. Это то, что нужно сделать в ближайшее время.

— Да. Я понимаю. Видно, вашу семью уже не спасти, — тихо сказала мама.

Воцарилась тишина.

— София… Мы с отцом будем рады, если ты поживешь у нас.

— Это было бы очень кстати.

Мне хотелось расспросить ее о многом, но долгий день, разговоры и эмоции вымотали меня, поэтому я извинилась и ушла в комнату. Находясь в уютной атмосфере родительского дома, я почти моментально вырубилась на стареньком диване, на котором спала еще подростком.

Потянулась череда странных дней, дней, проведенных в неопределенности и сомнениях. Я обработала все фотографии из Тайланда, нашла адвоката по бракоразводным процессам и встретилась с ним, несколько раз сходила на шопинг с мамой. Но меня не отпускало чувство, что я нахожусь не на своем месте. Образ таинственного Филиппа никак не выходил из моей головы, я постоянно думала о нем. В конце концов, решила снова поговорить с мамой.

— Ты обмолвилась, что у меня был бойфренд, — осторожно начала я. — Я что-нибудь рассказывала тебе о нем? У нас были серьезные отношения?

Мама отвела взгляд, вцепившись в кружку с чаем.

— Мне мало известно про твою новую жизнь. Устроившись на работу в авиакомпанию, ты почти ничего не рассказывала. Многое скрывала. Я знала лишь, что ты подружилась с Евой. Вы даже приглашали меня в гости. Там я и познакомилась с Филиппом… — мама запнулась. А я выжидательно смотрела на нее.

— Я сразу поняла, что между вами что-то есть. А потом ты сообщила об уходе от Эрика. Можешь представить мою реакцию? Я была в шоке! Конечно, я хотела тебя вразумить.

— И как? Успешно? — спросила я.

Мама покачала головой.

— Ты настаивала на своем, и мы разошлись, не договорившись. Ты осталась в Москве, а я уехала, в надежде, что ты одумаешься.

Я серьезно посмотрела на мать, и она продолжила:

— София, мне нужно признаться… Это я попросила Эрика приехать в тот день в Москву.

— Ты? — мне вдруг стало трудно дышать.

— Прости, дорогая… я думала, что это может спасти вашу семью. Эрик слишком быстро опустил руки, даже не став бороться. Я просто намекнула ему, сказала, что он должен поговорить, достучаться до тебя.

Я не могла поверить ее словам.

— Зачем?! Почему просто нельзя было позволить мне быть счастливой? — я подняла глаза, полные слез, на маму.

— Во-первых, ты замужем. Я не знала, что у вас с Эриком не все гладко. А еще… Вы с Филиппом из разных миров, понимаешь? Тем более, он очень молод и богат. У таких мужчин есть существенный недостаток — они не отличаются постоянством. Не хотелось, чтобы он ранил тебя. И, можешь не верить, но я как чувствовала, что-то должно случится… и вот… накликала беду, — у мамы задрожали руки.