Кристиана подхватила на руки малышку и помогла ее беременной матери забраться в фургон. Та едва держалась на ногах и выглядела так, словно могла родить в любой момент. Среди общего горя и хаоса Кристиана совсем забыла о своих телохранителях, но они не спускали с нее глаз. И тот и другой отлично понимали, что затевают местные военные, и хотели, чтобы она находилась вне пределов досягаемости. В отличие от Кристианы ее опытная наставница помнила о телохранителях и понимала, почему они стараются не упускать свою подопечную из виду. Никому не нужна мертвая принцесса. Счет смертям и так шел на сотни. Убийство принцессы из нейтральной страны стало бы еще одной победой террористов, а потому ее инкогнито и безопасность были жизненно важны. На Марки произвело большое впечатление, как Кристиана трудилась всю ночь. Девушка была поистине неутомима, работая со всей страстью и энергией юности. Она казалась абсолютно земной и очень деловитой, и Марки прониклась к ней искренней симпатией.

Спустя полчаса после того, как толпу оттеснили от школы, раздались звуки взрывов и автоматных очередей, и подразделения спецназа ворвались в здание школы. Потрясенная толпа замерла, наблюдая за происходящим. Невозможно было поверить, что, когда все закончится, кто-нибудь, с обеих сторон, останется в живых.

Оставив свою беременную подругу на койке в одном из фургонов, Кристиана выскочила наружу, спрашивая, что происходит, но толком никто ничего не знал. Впрочем, все понимали, что близится развязка. Кристиана присоединилась к другим сотрудникам Красного Креста, которые раздавали в толпе одеяла, кофе, воду и еду. Собрав маленьких детей, дрожавших от утреннего холода, они разместили их в двух фургонах. Прошло несколько часов, прежде чем стрельба прекратилась и наступила тишина, даже более пугающая, чем начало штурма. Никто не знал, что она означает и кто победил. Издалека можно было наблюдать передвижение военных, а затем в одном из верхних окон появился белый флаг. Толпа, собравшаяся на дальнем краю поля, ахнула и замерла в напряженном ожидании.

Однако прошло еще два часа, прежде чем военные разрешили людям приблизиться. Как это ни было трагично, сотни погибших детей нуждались в опознании. Плач и крики отчаяния еще долго висели в воздухе, пока родственники искали и находили своих близких среди мертвых тел. Все террористы, за исключением двух, покончили с собой. Невзорвавшиеся бомбы были обезврежены саперами. Оставшихся в живых террористов увезли военные, чтобы разъяренная толпа не разорвала их на части, прежде чем их допросит служба разведки. В итоге погибли пятьсот детей и почти все взрослые. Когда все закончилось, место трагедии наводнили журналисты, и полиция тщетно пыталась сдержать их натиск.

Вместе с другими волонтерами Кристиана бродила с несчастными родителями среди безжизненных тел, пока те опознавали своих детей, а затем помогала заворачивать трупы в простыни и укладывать в маленькие деревянные гробы, появившиеся неизвестно откуда. Рыдание вырвалось из ее горла, когда она увидела свою беременную подругу, прижимавшую к себе сына. Мальчик был почти обнажен, но жив. Из раны на его голове струилась кровь. Подбежав к ним, Кристиана обняла мать и сына, затем сняла с себя куртку и завернула в нее ребенка. Молодая женщина улыбнулась сквозь слезы и поблагодарила ее по-русски. Кристиана снова обняла ее и помогла отнести мальчика к медикам. Несмотря на очевидный стресс и полученную травму, с ним, как ни удивительно, все было в порядке. Эта сцена не прошла незамеченной для Марки, которая работала вместе со своими сотрудниками. Все устали и были измучены, даже военные, которые не впервые сталкивались с захватом заложников. То был один из самых ужасных эпизодов в истории борьбы с терроризмом. А для Кристианы это стало боевым крещением. Нагнувшись, чтобы помочь очередному несчастному, она заметила, что испачкана кровью. Казалось, все были в крови детей, живых и мертвых, которых они выносили с места трагедии.

Весь день и вечер в город прибывали машины «скорой помощи», грузовые фургоны и легковые автомобили. Люди ехали из соседних городов и из дальних мест. Казалось, вся Россия устремилась сюда, чтобы поддержать убитых горем людей, помочь им похоронить мертвых и скорбеть вместе с живыми. К ночи стало ясно, кто погиб, а кому удалось выжить, за исключением нескольких детей, которых в спешке развезли по больницам, не выяснив их имена. В полночь Кристиана и ее телохранители помогли Марки и ее сотрудникам погрузиться в фургоны. Работа волонтеров закончилась. Обняв Марки на прощание, Кристиана расплакалась от горя и усталости. Слишком много было пережито за последние часы. И хотя с момента ее приезда не прошло и суток, Кристиана без тени сомнения могла сказать: ее жизнь изменилась навеки. Все, что она видела, делала и испытывала до сих пор, теперь казалось незначительным и неважным.

Марки лучше других знала, как это бывает. Ее дети погибли во время восстания в Африке. Их семья слишком долго жила в обстановке политической нестабильности, что стоило ее детям жизни. Марки так и не смогла простить себя, и в конечном итоге это разрушило ее брак. Она осталась в Африке и начала работать в миссии Красного Креста, помогая местным жителям. Марки по-прежнему часто бывала в Африке, а кроме того, во время войн и стихийных бедствий работала на Среднем Востоке и в Центральной Америке. Она ехала в любое место, где требовалась ее помощь. У нее больше не было своей страны. Она стала гражданином мира, ее национальностью стал Красный Крест, а миссией — помощь тем, кто в ней нуждался, в любых условиях, невзирая на лишения и опасности. Марки ничего не боялась и всех любила.

— Ну-ну, — мягко сказала она, не думая о собственной усталости. Она не боялась умереть на работе. В работе была вся ее жизнь. — Я знаю, как тяжело бывает в первый раз. Вы замечательно работали, — похвалила она Кристиану, которая плакала у нее на груди. Хрупкая и маленькая, она сама казалась ребенком.

Телохранители тоже плакали этой ночью, не стыдясь своих слез, и Кристиана была благодарна им за это.

Прошло немало времени, прежде чем она вытерла слезы и высвободилась из объятий Марки. Рано лишившись матери, Кристиана именно так представляла себе материнские объятия: кто-то с любовью прижимает тебя к себе, пока ты не соберешься с силами, чтобы снова взглянуть жизни в лицо. Впрочем, она не была уверена, что уже готова это сделать. Никогда ей не забыть человеческого горя, которое она видела этой ночью, и радости родителей, нашедших своих детей живыми и невредимыми. И то и другое исторгало из ее глаз слезы. Все происходившее здесь было столь душераздирающим, что не вмещалось в рамки человеческого понимания. Кристиана ожидала тяжелой работы, но не того, что ее сердце будет разрываться на части.

— Если вы когда-нибудь захотите работать с нами, — тихо сказала Марки, — позвоните мне. Мне кажется, у вас есть дар. — Свой дар она обнаружила после того, как умерли ее дети, и сделала чужих детей своими. За годы работы в Красном Кресте Марки дарила любовь и утешение множеству детей по всему миру, превратив собственную сокрушительную потерю в благословение для других.

— Если бы я только могла, — сказала Кристиана, глубоко тронутая. Она слишком хорошо знала, что это практически невозможно. Отец никогда не позволит ей вступить в Красный Крест.