– Ангекок! – Чудовище хлопнуло ладошками по мясистым бедрам. – Меня зовут Ангекок… А вот кто ты такой, это еще надо разобраться! – Он издал громкий птичий клекот, словно рассерженная чайка, и выпрыгнул в окно.

Мужчина крепко спал. Мерное жужжание наушников навевало сладкие сны. На улице наступал рассвет. Огромное солнце медленно выплывало на востоке. Медные лучи позолотили крыши домов. Наступало утро…

Ровно в час дня он открыл глаза. Наушники пискнули и отключились. Из кухни донесся запах ароматного кофе и бренди. Ольга похмелялась старинным методом. Мужчина поднялся, вышел в столовую. Голая девушка сидела за столом и смаковала напитки.

– Раньше так делали они! – объявила она вместо приветствия.

– Кто это «они»? – Он всегда туго соображал по утрам.

– Наши партнеры. Они с утра пили алкоголь вместе с кофе.

– Откуда ты это знаешь?

– Просто знаю, и все.

– Как все вчера прошло?

– В Ассоциации все как обычно… – Она подставила щеку для поцелуя. – Туда приехали Сычевы, мы покувыркались пару часиков и укатили в ресторан. У Светки день рождения, звонили тебе десять раз, но ты не ответил…

Мужчина равнодушно пожал плечами. Он не поощрял сексуальные отношения жены с плейбоями. Это неживая материя, без эмоций и переживаний. Хотя считалось, что секс с ними не является изменой. Так и гласит Первый закон Ассоциации. Мысль об Ассоциации свингеров почему-то вызвала сейчас приступ отвращения. Он – скрытый диссидент? Человек вдруг с удивлением поймал себя на мысли – для того чтобы вспомнить Сычевых, ему пришлось напрячься. Плоское как блин лицо Игоря и хитрая лисья мордочка его жены. Артур глотнул кофе, отправился в душ. Не хотелось думать о плохом. Сегодня – особенный день.

Он долго стоял под струями обычной воды, затем включил ионизирующий массаж. Через двадцать минут мужчина чувствовал себя помолодевшим на добрый десяток лет. Спустя два часа он вернется в волшебный мир «Иллюзиона»! Подумав об этом, он рассмеялся.

Дверь распахнулась, вошла Ольга. Она держала в руках фаллопротектор. Девушка нырнула в душевую, прижалась к нему нагим, горячим телом.

– Ты слишком напряжен, не думай о плохом, мой милый! Сегодня у нас продолжение…

15.45

«Порше» подкатил к зданию «Иллюзиона». Обычная застекленная витрина и глухая старинная дверь, украшенная золоченой резьбой. Странный вкус: сейчас такие двери никто не делает. Витая резьба, похожая на старинный шрифт или нечто подобное. Дверь распахнулась, напомаженный дворецкий осклабился в приветствии; лучезарно сияли алмазы на его клыках.

– Артур Николаевич, Ольга Владимировна! Рады вам безмерно! – В поведении служащего отчетливо угадывалось лакейское хамство.

– Надеюсь, обниматься не будем? – Мужчина осадил наглеца тяжелым взглядом.

– Прошу прощения, прошу прощения… – зачастил тот скороговоркой. – Поверьте, искренне рад постоянным клиентам. Мастер будет с минуты на минуту. Вы можете пройти в комнату для ожидания. Там есть превосходные бренди, виски, сигары, все на ваш вкус…

Супруги зашли в комнату. За минувшие сутки здесь ничего не изменилось: удобные мягкие кресла, со стен взирают насупленные мужчины и нарядные женщины. Ольга налила себе в бокал виски, кинула несколько кубиков льда.

– Хозяева этой фирмы – небедные люди! Ты будешь что-нибудь пить?

Мужчина отрицательно покачал головой. Лучше наблюдать продолжение на трезвую голову. Он вспомнил острое лицо похищенного бизнесмена, похожее на мордочку хорька, и мстительно улыбнулся.

Распахнулась дверь, на пороге стоял Мастер. Сегодня он был одет в черную тогу, отчего напоминал древнего монаха, какими их изображают на картинках. На груди висел неизменный хрустальный шар.

– Господа, вы точны… – Он церемонно поклонился.

– Вы обещали рассказать про наших партнеров, – напомнил Артур.

– Вы действительно этого хотите? – Он пристально посмотрел собеседнику в лицо. Глаза Мастера излучали свечение и силу, они обладали магнетизмом: хотелось немедленно отвести свой взгляд в сторону. Погодин ощутил, как кожа покрылась мурашками, старомодно одетые персоны на портретах насмешливо изучали посетителя. А как бы поступил партнер на его месте? Удар ногой, выстрел из пистолета… И дело не только в физической мощи: люди исчезнувшей эпохи обладали значительно большим, чем стальные мышцы. Мужественность. Древняя первобытная сила самца, растерянная за тысячелетия эволюции. Артур сжал потные пальцы в кулак и стойко выдержал взгляд.

– Да. Я этого хочу.

– Это ваше право… У нас в запасе имеется некоторое время, следующий посетитель отложил сеанс. – Мастер отвел глаза. Он уселся в кресло, задумчиво посмотрел на женский портрет. – Вы видите эту картину?

– Да, конечно…

– Это работа начала девятнадцатого века, принадлежит кисти крепостного художника Григория Сороки. Талантливый человек несчастной судьбы. В то время крепостные были кем-то вроде рабов. Хозяин мог по своей воле наказать или даже убить своего крепостного. Художник страдал алкоголизмом – частое явление у творчески одаренных личностей. В нынешнее время проблема почти искоренена: впрочем, как и наличие талантов. Хозяин велел высечь художника; он неплохо относился к рабу и видел в телесном наказании обычную меру воспитания провинившегося. Узнав о предстоящей экзекуции, Сорока повесился…

– Дикость какая! – Ольга поставила недопитый бокал на стол и с отвращением сморщила носик.

– Такое время, такие нравы… – кивнул Мастер.

– А зачем вы нам это рассказываете? – Артур посмотрел на темную картину. – Меня интересует судьба партнера, а не талантливого алкоголика из прошлого.

– Объясню. Каждое время рождает своих героев. Проекции эпохи отражаются в их мыслях, мечтах и действиях. Боюсь, вам не удастся постичь логику вашего партнера, Артур Николаевич. Есть такой термин – обаяние героя. Вы рискуете попасть под обаяние вашего партнера…

– А что в этом плохого? Это всего лишь вымышленный персонаж.

– Ни в коем случае. Артур из двадцатого века – это абсолютно реальный человек, обладающий страстями и желаниями, свойственными его эпохе. Я ведь не просто так рассказал историю про крепостного художника. То, что было вполне естественным в начале девятнадцатого века, казалось неприемлемым на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий и уж совершенно немыслимо – сейчас, в эпоху общего благоденствия, когда нужда и болезни не грозят даже малоимущим. Попав под обаяние своего партнера, вы начнете жить его ценностями, которые совершенно не попадают в такт нашего времени. И тогда…

– Что тогда? – Мужчина слышал, как яростно колотится в груди его сердце. Словно зверек в тесной клетке.

– Тогда вы захотите остаться там, в мире собственных иллюзий!