Король был хорошо осведомлен через своих шпионов о заговорах сторонников свергнутой династии, но главная угроза его трону таилась совсем в другой стороне. Весной 1469 года граф Уорикский отправился в Кале, чтобы взять в свои руки управление английской территорией на континенте. Там он начал разрабатывать планы по возвращению себе всей полноты власти. При этом Уорик по-прежнему делал вид, что действует в рамках политики, определенной королем. Он встречался с герцогом Бургундским и вроде бы прилагал все усилия для укрепления дружеских отношений между двумя странами. Но граф не смог провести такого опытного политика, как миланский посол, который написал своему господину: «Он [граф Уорикский] составил план, который должен превратить его в главного человека в правительстве; понимая положение дел, он выдал двух своих дочерей замуж за двух братьев короля, и в минувший день Св. Иоанна герцог Кларенсский женился в Кале, переплыв пролив».

Действительно, в начале июля в Кале прибыли Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, и шурин Уорика ярый ланкастрианин Джон де Вер, граф Оксфордский[54] — они были приглашены на свадьбу Джорджа Кларенсского и Изабел Невилл, старшей дочери Уорика. Несмотря на королевский запрет жениться, 11 июля состоялась церемония бракосочетания. На следующий день Уорик и Кларенс огласили петицию, содержавшую перечень жалоб на правительство Эдуарда IV. Ричарду Невиллу пришелся очень кстати такой сторонник, поскольку король все еще не имел сына, а Кларенс как-никак являлся условным наследником трона. У Джорджа были собственные поводы для недовольства: он ненавидел королеву и весь клан Вудвиллов, совершенно необоснованно, по его мнению, захвативших богатые владения и должности. Вероятно, Кларенс даже верил в то, что Уорик сделает его королем вместо брата.

Несомненно, Ричард Невилл также надеялся на поддержку своего воспитанника герцога Глостерского. Хотя посол несколько опередил события, но из его донесения видно, что планы относительно брака Ричарда и дочери графа Уорикского существовали уже как минимум в августе 1469 года. Однако Глостер, поначалу помогавший Джорджу в организации брака, в Кале не поехал: у него было время серьезно подумать и разобраться в ситуации. Детские игры закончились, и перед Ричардом впервые в жизни встала необходимость сделать тяжелый выбор: сохранить вассальную верность королю и старшему брату, притом что тот вел себя не слишком разумно, или же платить благодарностью и привязанностью своему воспитателю, поступавшему как настоящий государственный муж. Дилемма была тем более непростой, что кузен как раз заботился о нем в течение последних нескольких лет, дал ему надлежащее воспитание, ввел в общество северных лордов, хотел выдать за него свою дочь. Герцогу Глостерскому было спокойно и уютно в Миддлхэме, там он нашел надежных друзей. В общем, ничего, кроме добра, от кузена он не видел. В то же время Эдуард IV, хоть и был его родным братом, не проявлял к нему никакого интереса. При дворе, полном насмешек, сплетен и интриг, господствовали Вудвиллы, и Ричард чувствовал там себя не в своей тарелке. Он не желал принять компанию этих парвеню — их высокомерие раздражало его так же сильно, как и чванливость, в основе которой лежало недавно приобретенное состояние. Не могли склонить весы на ту или другую сторону и предпочтения герцога Кларенсского, когда-то пользовавшегося у Ричарда непререкаемым авторитетом. Джордж изрядно надоел младшему брату своими капризами и алчностью. Общего у них осталось немного — детские воспоминания и нелюбовь к Вудвиллам.

* * *

Бремя нелегких раздумий герцогу Глостерскому облегчил сам Уорик, решившийся открыто выступить против Эдуарда IV. Ричард понял, что лояльность трону для него важнее личных чувств и привязанностей, и решил прочно связать свою судьбу с королем. Как обычно, сделав раз выбор, он уже от него не отказывался. К тому времени худенький болезненный мальчик превратился в крепкого, сухощавого, невысокого юношу с сильными руками и гордой осанкой. Если он не надевал доспех или специально пошитую одежду, то было заметно, что правое плечо у него выше, чем левое — единственное проявление сколиоза. Однако болезнь не мешала ему проявлять и на охоте, и на тренировках чудеса ловкости и выносливости. Он превосходно владел мечом и особенно боевым топором.

Эдуард IV по достоинству оценил изменения, произошедшие с братом, и в свою очередь начал искать сближения с ним. Ричард быстро превратился в одного из самых близких и самых преданных его сторонников. В феврале 1469 года он был с королем в Солсбери во время суда над предателями Генри Кортнеем и Томасом Хангерфордом[55], уличенными в сношениях с Ланкастерами и приговоренными к казни. Ни граф Уорикский, ни герцог Кларенсский в расследовании участия не принимали. Глостер присутствовал на важной церемонии в Виндзоре 13 мая, когда Шарль Смелый, унаследовавший по смерти отца герцогство Бургундское, был посвящен в рыцари ордена Подвязки.

В конце мая в Йоркшире вспыхнул мятеж некоего Робина из Ридсдейла, под личиной которого скрывался, как многие полагают, сэр Джон Коньерс Хорнбийский — доверенный слуга Уорика, женатый на его кузине. Повстанцы первоначально выступали против взыскания монастырем Святого Леонарда налога с фермеров в 25 снопов хлеба. Постепенно их претензии выросли до обвинений правительства в жестокости и бездействии, как это часто случалось в смутные времена Генри VI. Главное недовольство у них вызывали приверженность короля Эдуарда IV фаворитам из числа семьи Вудвиллов, отсутствие в королевстве правопорядка и судебной справедливости, а также чрезмерно тяжелое налогообложение. В рядах последователей Робина из Ридсдейла были не только крестьяне, но и дворяне ланкастрианскои ориентации, а также последователи графа Уорикского — например Ричард де Уэллз[56].

Одновременно в Восточном райдинге[57] Йоркшира вспыхнуло другое восстание под руководством Робина из Холдернесса. Он требовал от Невиллов возвращения роду Перси всех владений, в том числе и титула графа Нортумберлендского. Ясно, что носивший тогда этот титул Джон Невилл не испытывал никаких симпатий к мятежникам. С небольшим войском он встретил повстанцев у ворот Йорка, обратил их в бегство, схватил Робина из Холдернесса и обезглавил его. Но Невилл палец о палец не ударил для подавления срежиссированного старшим братом мятежа Робина из Ридсдейла, который со всеми своими силами двинулся на юг.