Глава 7

— В атаку!

Иван поглубже вздохнул, поудобней перехватил винтовку, одним движением перемахнул бруствер и побежал в сторону окутанных дымом немецких позиций.

Артподготовка все еще продолжалась, над головой пронзительно свистели снаряды, впереди часто вспухали взрывы.

Гранатная сумка больно стучала по бедру, сердце бухало как барабан, слева и справа слышался гулкий топот.

Иван крутнул головой по сторонам и увидел Аллахвердиева с якутом. Мамед, с белым как мел лицом, согнувшись в три погибели и став оттого совсем маленьким, бежал странными, неровными скачками, выставив перед собой винтовку словно вилы. Петруха, наоборот, неспешно рысил, таща свою мосинку в руке как палку. По лицу якута, как всегда, ничего нельзя было понять.

— Живее!!! Бегом, марш!!! — подстегнул жесткий окрик взводного.

Растянувшиеся в неровные цепи штрафники ускорились, топот сапог стал чаще.

Иван снова осмотрелся и внезапно понял, что бежит в первом ряду атакующей роты. Сердце от ужаса чуть не остановилось, ноги стали ватными, дико захотелось спрятаться за спины товарищей.

Оттого, Ивану стало очень стыдно. Стыдно до слез, они сами по себе покатились по щекам.

— С-сука!!! — рыкнул на себя Ваня, утирая локтем скулу. — Бегом марш, сука!

Трусом он никогда не был, правда в прошлой жизни судьба не подкидывала таких испытаний.

Окрик помог, страх отступил, а точнее, спрятался куда-то глубоко внутрь.

Неожиданно раздался пронзительный, нарастающий визг. Небо прочертили длинные огненные росчерки.

Рота сразу остановилась, большинство залегли, а остальные растерянно пялились на небо.

Иван сразу понял, что случилось. В свою пятую ходку на выживание, он уже попадал под огонь реактивных минометов. Тогда, он едва не обмочился от ужаса, но сейчас испугаться просто не успел.

— Встать!!! — заревел Рощин, пиная ближнего к нему штрафника. — Бегом, суки! Встать, мать вашу! Это наши! Наши, говорю...

Иван относился с неприязнью к офицерскому составу, но сейчас невольно проникся уважением к взводному. Одно дело самому бежать на пулеметы, а совсем другое гнать людей на смерть.

— Встать, встать, подъем, мать вашу! — взводного недружно поддержали командиры отделений.

Изломанные и разорванные проволочные заграждения снова начали медленно приближаться, но немцы почему-то все еще не стреляли.

Внезапно наступила тишина, в которой только слышалось буханье сапог штрафников.

Сердце сжалось от жуткого предчувствия.

И это предчувствие почти сразу оправдалось.

— Тук-тук-тук-тук... — впереди словно застрекотало множество швейных машинок. Клубы дыма на позициях немцев расцвели множеством веселых огоньков. Топанье сапог заглушил свирепый свист пуль. Судя плотности огня, артподготовка почти никакого вреда не нанесла.

Но этот свист неожиданным образом подстегнул штрафников.

Раздался свирепый рев:

— А-а-а-аааа...

Рота дружно ринулась к немецким позициям.

Ваня сам не понял, как проникся общим безумием. Рот ощерился в безмолвном вопле, руки до боли в костях сжали винтовку, а ноги сами по себе понесли вперед.

— Тук, тук, тук, тук...

— Ааа-а-а-аа...

«Видел бы меня батя...» — мелькнула странная мысль у Ивана.

Ваня даже успел погордился собой, но все мысли через мгновение выбил вспухший впереди чадный клубок дыма.

Жуткий грохот рванул уши, Иван споткнулся и кубарем полетел на землю.

Не понимая, что случилось, он оперся руками и привстал.

— Бам-бам-бам... — все вокруг окуталось дымом и пылью. В грохот вплелись дикие, пронзительные вопли.

Что-то тяжелое снова сбило Ивана на землю. Он забарахтался, спихнул себя тяжесть и недоуменно уставился на паренька из первого отделения.

Сашка Синицын, вытаращив глаза, быстро дергал левой ногой и беззвучно раскрывал рот, пытаясь нащупать руками свою правую ногу, вместо которой из таза торчали окровавленные ошметки.

— Сейчас, сейчас... — заторопился Ваня, пытаясь вытащить из кармана перевязочный пакет. — Сейчас...

— Вперед, а атаку!!! — прямо под ухом раздался хриплый рев.

Кто-то ухватил Ивана за шиворот и вздернул на ноги.

— Вперед!

Шатаясь как пьяный, Иван куда-то побежал, полностью потеряв ориентацию. Внезапно вспомнив про винтовку, он передернул затвор и высадил магазин, не глядя вперед себя.

Выстрелы и удары приклада в плечо, неожиданно привели его в чувство. Мало того, весь страх, растерянность и паника мгновенно куда-то исчезли.

Взгляд поймал взглядом впереди большую воронку, утыканную с одного краю покосившимися кольями, окутанными паутинкой ржавой проволоки.

«Добежал...» — спокойно подумал Ваня, неспешно подбежал к воронке и рыбкой рухнул в нее.

Нос сразу пронзила свирепая вонь, руки попали во что-то склизкое и жирное.

— Твою мать... — Иван перекатился, несколько раз оттолкнулся ногами, отползая на заднице и ошалело уставился на полуразложившийся труп в советской форме. С лица трупа сползла плоть, на месте носа зияла дыра, а челюсть скалилась нереально белыми зубами. Мертвец, раскинув левую руку, словно хотел кого-то обнять, сидел на коленях, подогнув ноги. Левая сторона воротника уже сгнила, а на правой, краснела петлица с темя потемневшими кубиками.

На коленях у него лежал покрытый налетом ржавчины автомат ППД с дисковым магазином. Правая рука крепко держала оружие за шейку приклада.

Ваня машинально ухватился за автомат и дернул его к себе. Хрустнули кости, мертвец подался вперед, но оружие не отпустил.

В этот момент, на голову свалилось что-то тяжелое.

— Блядь! — Ваня машинально отмахнулся автоматом, наконец, вырвал его у трупа и увидел перед собой Аллахвердиева.

— Вай, вай, шайтан... — Мамед, точно так же как Иван минутой раньше засучил ногами отползая от мертвеца.

Но еще через секунду уже ему на голову свалился якут.

А потом сразу комод Деревянко.

А уже на него кулем рухнул взводный Рощин.

— Твою же мать! — взводный забарахтался, двинул сапогом комода, а потом сел и радостно ощерился. — Ну ни хера себе, а в атаку кто идти буде...

Но недоговорил, и прикрыл руками голову, потому что рядом грянула очередная серия взрывов.

— Сопа! — сделал вывод Петруха. — Совсем сопа...

— Угу, еще какая жопа... — поддержал комод, неприязненно косясь на взводного. — Дупло, мать ее...

Мамед молчал, дергаясь словно припадочный при каждом разрыве.

Рощин ожесточенно стряхнул землю с головы и обвел строгим взглядом штрафников.

— Ну?

— Что, ну? — машинально переспросил Ваня.

Взводный помедлил и угрюмо бросил:

— Да ничего...

Потянулось молчание. Немцы садили густо и часто, взрывы сливались в сплошной рев. Воронку то и дело забрасывало комьями глины и песком.

Взводный помолчал, а потом хрипло бросил.

— Дошли, все-таки... — и сразу же протянул руку к Ивану, а точнее к ППД. — А ну покажи...

Ваня опять машинально подтянул автомат к себе.