– Ну, ничего, Нюточка, не плачь. Осенью начнете заниматься в балетном кружке, и тебе обязательно дадут главную роль в новогоднем спектакле.

– Ничего ей не дадут, – спокойно возразила Ирочка. – Мне дадут главную роль, и всегда мне все будут давать.

– Вот и глупость сказала! – возмутилась бабушка. – С какой это стати? Заслужить сначала нужно…

– Ничего мне заслуживать не надо, бабуля, – перебила ее Ирочка. – Вот увидишь, всегда мне все просто так будут давать. Потому что я красивая, а Анька, как все.

И Нина Сергеевна не нашла правильных слов для ответа. Рассказывая мужу об этом, возмущалась:

– Ты только подумай, Лева, какая паршивка! Ведь шесть лет всего, а рассуждает, как кокотка какая-то!

– Ну, Ниночка, не сгущай краски. Иришка еще ребенок. Говорит то, что ей хочется, не вкладывая особого смысла.

– Да нет же, Лева! В том-то и беда, что прекрасно понимает, о чем говорит. Видел бы ты эти наглые глазищи! И никакого сочувствия к сестре! Нюта плачет, а эта масла в огонь подливает нарочно!

– Ну, все, все, успокойся, дорогая моя. Ты немного преувеличиваешь, но, конечно, это не очень хорошо. Надо будет потихоньку внушать Иришке, что не все так просто в жизни.

– Вот ты и внушай, твоя ведь любимица…

Вика, услышав эту историю, немного расстроилась, но, как и Лев Иванович, посчитала слова Ирочки детской болтовней. Да у нее и времени не было вникать в воспитательный процесс. У Вики был роман. Шесть лет она хранила верность Стасу, понимала и принимала их необычную семейную жизнь. Старалась быть хорошей женой, «настоящей спутницей большого ученого». В глубине души знала, что немного играет в «хорошую жену». Просто, чтобы самой было интересно. Роль жены гения, конечно, почетна и престижна, но, возможно, ей, Вике, этого мало. Четыре года металась между Стасом, детьми, институтом, неинтересной работой. Только последние два года живет своей жизнью. И вот, пожалуйста – четыре изданные книги, член Союза писателей, деньги, друзья… Конечно, у них со Стасом тоже были друзья, и все они – прекрасные, умные, талантливые люди! Но Вика всегда была там женой Стаса Зданевича. А сейчас она опять Вика Велехова – яркая, творческая, привлекательная. Заметил ли Стас, что они стали реже видеться, меньше времени проводить вместе? Вряд ли… Он любил ее, она в этом не сомневалась, но свою работу, все эти исследования и их блистательные результаты любил еще больше. Стас когда-то говорил, что все это для нее… Чушь! Уж она-то теперь знает, какое это магическое чувство – успех! Даже такой скромный, как у нее. Хотя почему она принижает себя?

Вика подшучивала над своим творчеством, но знающие люди считали, что пишет она совсем неплохо. Вот сейчас почти закончена повесть о девочке, которая не могла ходить, поэтому летала. То есть она, конечно, летала в воображении, девочка была больна, лежала в постели и фантазировала. У нее болели ноги. Вика не уточняла диагноз – детям это не важно, они и слова «парализован» не понимают. Просто яркие фантазии девочки. Она рассказывает о своих полетах так интересно и описывает, что видит сверху, так необычно, что взрослые сомневаются: вдруг действительно летает? А дети, ее друзья, верят и не удивляются ничему. Кто-то бегает ногами, а кто-то не может ходить, потому что умеет летать. Вещь получилась светлая, трогательная… Ее друг по ВГИКу – интересный и успешный режиссер, сказал, что можно сделать очень сильный фильм. Если подобрать ребенка, который хорошо сыграет, а дети иногда фантастически играют, то это будет маленький шедевр. Редактор в «Детской» прочел и был впечатлен, но сомневался, что худсовет пропустит. Летающие дети? В реальной жизни? Жаль, если «зарубят»! Вот если Вика переделает, чтобы всем было ясно, что больная девочка просто фантазирует, все это понимают, но делают вид, что верят. Тогда, конечно, можно попробовать. Но Вике не хотелось переделывать, повесть ей нравилась, это вам не «Люлиада» какая-нибудь.

Этими мыслями о Стасе, о его и своих успехах Викуся пыталась оправдать себя. Да, влюблена, но кому это мешает? Она никому не причиняет зла, любит Стаса по-прежнему. Он и девочки для нее самое главное. Но ведь может быть какая-то своя жизнь и свои увлечения?

Роман этот возник случайно, как бы в шутку, но перерос в довольно серьезные отношения, и Вика не знала, что с этим делать. Да и не хотела что-либо менять, пусть идет, как идет. А «шло» очень бурно, отнимая все Викино время.

Попав в веселую шумную компанию, собирающуюся вечерами в ресторане Дома литераторов, Вика как будто вернулась назад, во вгиковские дни, когда была свободна, беспечна и уверена в успехе. Разница только в том, что многие уже состоялись и были известны. А так – те же споры о кино, литературе, о нашумевших постановках «Таганки», «Ленкома» и «Современника». Все были молоды, легко дружили и еще более легко влюблялись. В начале вечера за столом могло собраться пять-шесть человек, а потом компания разрасталась, подставляли стулья, сдвигали столики, устраивая сутолоку и неразбериху. Но официанты в творческих домах были ко всему привычны и хорошо понимали своих клиентов. Московская богема давала щедрые чаевые, никогда не проверяя счет. А если не было денег, могли занять у официантки. Вот чего не было, так это снобизма. Никто не кичился своими заслугами, известностью и успехами. Вика легко вписалась в эту атмосферу, став здесь своей.

День рождения она решила отметить в ЦДЛ. За шесть лет это был первый день рождения без Стаса и их общих друзей. Стас читал лекции в американском университете и должен был вернуться ближе к осени. На домашнем празднике с родителями и дочками ей стало грустно. Тех нежных слов, которые он сказал утром по телефону, было мало. Хотелось, чтобы Стас сидел рядом, смеялся, шутил и смотрел на нее так, как только он один умеет. Так что Вика надеялась поднять себе настроение среди друзей.

Заказала столик на двадцать человек. Пригласила двенадцать, но официантка Валечка предложила накрыть на двадцать – все равно набегут, где потом стулья искать? Так и получилось: главный московский красавец, актер с Таганки, пришел с двумя манекенщицами. Дружок-подружка Лерик привел приятеля, балетного мальчика из Большого. Известный архитектор, муж ближайшей подруги, пригласил французского художника, а сама подруга Томка приехала после спектакля со своим партнером. Зашел хорошо знакомый всем западногерманский журналист, и ему махнули, давай к нам! А вот Игорь Панов пришел без жены, хотя Вика приглашала их вдвоем. И это было досадно. Игорь на что-то надеялся, была некая неопределенность в их отношениях. Вроде дружили, но легкая неловкость присутствовала. Вика надеялась познакомиться с его женой, чтобы все стало на свои места – просто друзья по институту. Но Игорь упорно приходил один, а у Вики и в мыслях не было заводить роман с чужим мужем. У нее есть Стас, и никто ей больше не нужен. И тогда она в шутку объявила, что ее кавалером сегодня будет Алик. Нарочно выбрала самого безобидного из всей компании. Алик был некрасивый, худой, высокий, с грустными еврейскими глазами, но очень обаятельный. Он дружил со всеми, коллекционировал иконы, картины, антиквариат, имел незаконченное музыкальное образование и работал в министерстве торговли. Деньги у него всегда были, и он щедро платил за всех. Ездил на «мерседесе», что тогда было редкостью. Говорили, что его отец «большая шишка» в Минторге. Алик мог достать все что угодно, от дефицитных книг до открытки на машину. Он давал деньги в долг и не напоминал забывчивым должникам. Вообще был добрым, милым, интересным собеседником – веселым и остроумным. Его все любили, и ни одно застолье без него не обходилось. Алик недавно разошелся с женой, очень хорошенькой, но глуповатой девчонкой, и шумно праздновал вновь обретенную свободу.