* * *

Война с Сатаровым развернулась стремительно и так же быстро закончилась.

В тот же день, когда Сатаров посетил Полунина и между ними состоялся не очень вежливый разговор, в кабинете главного инженера завода «Нефтьоргсинтеза» Григория Соловейчика появились двое визитеров.

Секретарша Григория – Анастасия Павловна, полная сороколетняя женщина, сообщила своему шефу по селектору, что к нему пришли двое рабочих по поводу акций.

Григорий попросил их войти и, поднявшись, направился к сейфу, где у него хранились деньги и купленные акции, доставая на ходу связку ключей.

Однако, увидев гостей, Григорий насторожился, поскольку оба вошедших никак на рабочих не походили.

Оба визитера хотя и были одеты в рабочие спецовки, но их откормленные рожи и накачанные мышцы явно не вязались с полуголодной жизнью заводчан. Оба были под два метра ростом и очень коротко стрижены.

– Ребята, вы из какого цеха? – начал было Гриша, пряча ключи от сейфа в карман брюк.

В следующий момент его самые дурные предчувствия оправдались. Один из вошедших молча взял стоящий рядом стул и, просунув его ножку через дверную ручку, заблокировал дверь.

Гриша интуитивно попятился назад и онемевшими от страха губами бессвязно залепетал:

– Ребята, вы чего… Я это… Вы же не будете меня…

– Мы из сатаровского цеха, – усмехнулся один из бандитов. – Пришли тебя проведать, узнать, много ли акций ты скупил?

Соловейчик, быстро семеня тумбовидными ногами, ловко забежал за свой рабочий стол и, выставив вперед руки, произнес:

– Ребята, ребята, давайте поговорим.

– Конечно, мы с тобой поговорим, толстожопый, – заверил его один из бандитов, обходя стол. – Но по-своему.

Когда Соловейчик был уже в непосредственной досягаемости бандитов, он с пафосом провозгласил:

– Я работаю на Самбиста.

– А теперь будешь работать на аптеку, – парировал один из бандитов и правым боковым ударом двинул ему кулаком в челюсть.

Одновременно второй бандит ткнул его ногой в живот.

От такой мощной атаки грузного Григория моментально отбросило назад.

Он плюхнулся в стоящее сзади него кресло, но инерция была столь велика, что кресло перевернулось и Григорий рухнул вместе с ним на пол, устроив такой шум, что его услышала даже секретарша в приемной.

Подбежавшие к лежащему Григорию бандиты стали избивать его ногами. Соловейчик, находясь в полусознательном состоянии, интуитивно закрывал одной рукой лицо, второй защищал гениталии.

От серьезных увечий его спасла Анастасия Павловна. Обеспокоенная грохотом в кабинете шефа, она попыталась заглянуть туда. Обнаружив, что дверь кабинета закрыта изнутри, Анастасия Павловна обеспокоилась еще больше и принялась громко барабанить в дверь кабинета.

Бандиты поняли, что дело сделано и им пора сваливать.

На прощание пнув еще раз свою жертву носком ботинком в пах, отчего Соловейчик заверещал так, что его услышало все заводоуправление, один из бандитов произнес:

– Если ты еще хотя бы один фантик купишь, мы тебе твои кишки на твою жирную шею намотаем.

Дверь перед Анастасией Павловной открылась так неожиданно, что она обомлела, замерев на месте и вытаращив глаза на стоящего перед ней мордоворота.

Последний схватил ее железной рукой за лицо и, отстранив от дверей, тихо произнес:

– Что разоралась, как корова недоенная?

– Сиди здесь тихо, а то мы тебя вмиг подоим, – заявил второй, больно хлопнув секретаршу по ягодицам.

От этих слов и действий Анастасия Павловна пришла в такой ужас, что не двинулась с места, пока бандиты не скрылись из глаз.

Когда же они наконец ушли, секретарша зашла в кабинет Соловейчика и застала его там лежащим на полу с залитым кровью лицом.

– Господи, что же они с вами сделали, – пролепетала Анастасия Павловна, склоняясь над Соловейчиком и вынимая из кармана блузки носовой платок.

В ответ Григорий тихо и жалобно застонал. Он с большим усилием приподнялся на локте, затем сел, прислонившись к стене.

– Господи, как больно, – пролепетал Гриша и тут же, похлопав себя по карману, добавил: – Слава богу, что ключи от сейфа на месте.

Пока Анастасия Павловна аккуратно убирала платком кровь с лица, Григорий, совершенно не стесняясь, массировал свою паховую область.

– Может быть, милицию позвать? – предложила Анастасия Павловна.

– Не надо, – раздраженно отмахнулся Гриша. – Менты их все равно не найдут. Позовите лучше медсестру из санчасти и дайте мне телефон. Боюсь, что я сам еще не скоро буду ходить.

Когда секретарша вышла из кабинета, Григорий набрал номер Самбиста.

– Антоша, – жалобно простонал в трубку Соловейчик, – на меня напали и избили… Да, я весь в крови… Нет, нет, акции я этим козлам не отдал… Сегодня, кстати, была неплохая выручка, – при последних словах голос Соловейчика заметно окреп.

Однако в следующий момент Гриша снова заплакал и запричитал:

– Господи, ты бы знал, как все болит…

* * *

Вечером того же дня Полунин и Самбист навестили Григория дома.

Соловейчик встречал гостей, лежа на кожаном диване и обложившись подушками. Лицо его было в нескольких местах залеплено пластырем, голова перевязана бинтом так, как будто бы на него была надета белая шапочка.

Над ним колдовала уже знакомая массажистка из спортклуба «Зенит» – Ксения.

– Как же ты так обосрался, Гришаня? – без обиняков спросил Антон, едва гости уселись в кресла напротив Соловейчика. – Ты зачем свою охрану оставил за воротами завода?

– Так все тихо было, Антоша, до сегодняшнего дня. Мне Иваныч только утром позвонил и сказал, чтобы я на стреме был, а они через два часа пришли и избили меня, – после этих слов лицо Гриши скривилось, из его больших темных глаз катились крупные слезы, при этом рука рефлекторно легла на гениталии.

– Ну, гугусик, ну, маленький, успокойся, – запричитала сидевшая на подлокотнике кресла Ксения.

Она погладила безвольно опущенные плечи своими тонкими изящными руками и, склонившись над Гришей, чмокнула Соловейчика в перебинтованную макушку.

– Маленькому сделали бобо. Ну, успокойся, не плачь, до свадьбы заживет.

Гриша, не переставая кукситься, нервно дернул плечами, а хмуро наблюдавший за этой сценой Самбист раздраженно воскликнул:

– Да иди ты на хер, Ксюха, со своими телячьими нежностями. Отстань от него, дай нам поговорить.

Ксения обиженно вскинула голову и удалилась на кухню.

– Что они еще тебе сказали? – спросил у Григория Самбист.