— Сейчас накормят, и ступайте готовиться к отъезду, — сказал наш провожатый. — А на рассвете — в путь.

Это заветное «на рассвете в путь» не могло не радовать. Я бежала от своей семьи туда, в Литонию. Зачем? Чтобы защитить Изельгард. А еще чтобы понять, кто я такая, куда иду, зачем, откуда я родом. Возможно, узнать что-то о моей настоящей семье, которая должна жить в далеком замке Эйшвил. Вот и все, чего я сейчас хотела.

Илверт

Что я помнил о Самарине? Выходит, практически ничего, но все-таки некоторые воспоминания детства сохранились. Например, дорога к храму, по которой мы ездили на праздники, чтобы принять участие в обязательных обрядах. Или внутренний двор нашего дворца, в котором Ник учил меня сражаться на мечах. Это были самые первые уроки, а оттачивал свое мастерство я уже в Изельгарде, но Ник всегда говорил, что мое оружие — не меч, а кинжал. Он легче, быстрее и может быть таким же смертоносным.

Сейчас Самарин едва виднелся на горизонте. За спиной осталось пять городов и около двадцати поселений. Села пустели с приближением моей армии, а города сдавались, оказав вялые попытки сопротивления. Я понимал, что долго так не продлится и битва за Самарин будет кровавой, а Осмонд просто бережет силы и ждет, когда же подойдут его основные войска. Поэтому я старался продвигаться вперед как можно быстрее. За это время ко мне присоединилось еще три местных аристократа со своими отрядами. Я не доверял им, но не отказывался от помощи. Только глупцы воюют, полагаясь исключительно на себя. Тем не менее мои слуги присматривали за новичками, чтобы не возникло неприятных сюрпризов.

Еще пара дней перехода — и мы будем под стенами Самарина. От одной этой мысли сердце билось чаще, и, казалось, жизнь не так уж темна. Но я понимал, что это будет первая крупная битва, и оттого, одержу ли я победу или проиграю, зависит итог войны.

— Ваше величество, останавливаемся на ночлег? — подошел ко мне Беар Янтель.

— Нет, продолжаем идти.

— Но, мой король, люди устали, и враг уже близко. Не будет ли разумнее отдохнуть?

Я закусил губу, задумался. Все время забывал, что часть моей армии — всего лишь люди. Сам я не чувствовал усталости, следуя за своей целью. Самарин будет моим!

— Хорошо, останавливаемся, — ответил Янтелю. — Выдвигаемся в путь перед рассветом.

Пять часов отдыха — более чем достаточно. Мы на войне, а не на увеселительной прогулке.

— Ты слишком спешишь.

А это уже отец.

— Я сам знаю, что делаю, — ответил, не оборачиваясь к призраку.

— Твое войско может взбунтоваться.

— Мое войско давно мертво. А те, кто примкнул к нам по дороге, должны понимать, что в случае измены никто не уйдет живым. Нравится им или нет — это не мои проблемы.

— Илверт, ты молод и горяч, я был таким же, но если мы хотим отвоевать Литонию…

— Мы хотим? — Я все-таки обернулся. — Мог бы, давно упокоил тебя. Но нет, ты таскаешься за мной по Литонии, таскался по Изельгарду…

— Потому что нужен тебе, — усмехнулся призрак. — Ты сам не готов меня отпустить. Признай, мой мальчик, только я говорю тебе правду. И мать, и Ник — они всегда тебе лгали, пытались удержать, вставляли палки в колеса. А я был рядом.

— Потому что тебя вижу и слышу только я, — фыркнул в ответ. — Скройся с глаз, без тебя тошно.

— А если я скажу, что могу тебе пригодиться?

Призрак присел на корточки напротив меня. Он скалился, и казалось, что сквозь бледное лицо проступает череп.

— Чем? Чем ты можешь мне пригодиться? Ты мертв, — ответил я.

— Если все-таки решишь умерить свой норов, упрямый мальчик, позовешь. Иначе битва за Самарин станет для тебя последней. Ты — не полководец, Ил. У тебя за спиной нет моего опыта. А у врагов он есть. Вот бы узнать, кто поведет их в атаку. Если мой старый знакомый, тебе конец.

— А ты можешь предложить другие варианты? — Я прикусил губу и почувствовал привкус крови.

— Да. Под Самарином есть система тайных ходов. Я с ней знаком, ты — нет.

— Но ты не станешь рассказывать, где она, без выгоды для себя. Ведь так?

— Умный мальчик. — Илверт рассмеялся и попытался прикоснуться к моей щеке, но я отпрянул назад. Еще чего не хватало! В случае погибшего короля «отец» — это только слово. Принадлежность крови, не более того.

— И упрямый, — вздохнул бывший король. — Видишь ли, сынок, мне нужно тело.

— Что? — Я замер на миг.

— Телесное воплощение. Понятное дело, мое собственное давно сгнило, но ты можешь достать для меня новое. Конечно, это не вернет меня к жизни, но так иногда хочется почувствовать ветер на коже, правда, Ил?

— Нет. Я возьму Самарин сам, без твоей помощи.

Доверять отцу опасно. Я мало знал о нем, но то, что знал, сложно назвать приятным. Мать говорила, он был ничтожеством. Ник считал, что палачом. Палач и ничтожество. А я — его сын. Могло бы быть забавно, если бы ситуация, в которой мы оказались, располагала к веселью. Увы, это было не так. А Самарин звал и манил. Смогу ли я распахнуть его врата?

— Передумаешь — зови.

Призрак помахал рукой и исчез, а я остался один. Вокруг суетились солдаты, разбивали лагерь. Я чуть ослабил нити, удерживающие моих мертвецов, чтобы тоже отдохнуть, но отпускать их насовсем нельзя, и это выматывало. Боялся признаться даже самому себе, что устал за этот месяц почти бескровного похода. Но не жалел, нет. Моя страна должна снова стать единой, и, если Изельгард и Верания с этим не согласны, я разгромлю и Изельгард, и Веранию.

Я наскоро поужинал и уже собирался немного поспать, когда вездесущий Янтель появился снова.

— Мой король, — поклонился мне, — справа от нас находится малочисленная деревня. Ее жители уповают на вашу милость и прислали дары, чтобы мы приняли их под свое покровительство. Посланцы просят чести увидеть короля.

— Хорошо, проводи их ко мне.

Не то чтобы мне хотелось кого-то видеть, но эти люди — мой народ, мне ими править. Не стоит настраивать их против себя. Поэтому я замер перед входом в свою палатку, а Янтель уже вел двух мужчин и женщину. Нет, не женщину, юную девушку, скорее всего, младше меня. Мужчины упали на колени, поклонились в ноги, и девушка последовала их примеру.

— Поднимитесь, — приказал я, чувствуя себя в высшей степени неловко.

— Вы слышали, что приказал король? — зашипел Янтель, и только тогда селяне поднялись на ноги.

— Ваше величество, — сбивчиво заговорил старший из них, — мы приветствуем вас в родных землях и надеемся на ваше покровительство и заступничество.

Слишком высокопарные речи для простого селянина. Хотя, может, это староста той деревни? Или мало ли кто в ней осел после череды кровавых войн?