Я качаю головой.

— Попал в аварию.

У Инны приоткрывается рот.

— Ты в порядке?

Киваю.

— А он как?

Пожимаю плечами.

— Жить будет, — мне сейчас не хочется о Данииле другими словами, — поправится. У него все хорошо.

Инна вздыхает.

— Знаешь, мне с самого начала вся эта история… Эй, да ты чего?

Я чувствую, что губы у меня дрожат. Инна бросается ко мне и крепко сжимает в объятиях. Мне раньше отчаянно хотелось чтобы так делала моя мама когда мне было плохо, но она всегда была занята. Кусаю губы, пытаясь сдержаться, но безуспешно. Я плачу.

— Инн, мне очень хреново…

— Тише, тише… — подруга гладит меня по спине, — все хорошо.

А я сама не замечаю, как выкладываю ей почти все, умолчав только о нашей первой с Даниилом брачной ночи: про его стерву-жену, которой нужны деньги, про обещание Ани урыть меня, про то, что авария — скорей всего дело рук Руслана. Про Лютова и про то, что мы с Даниилом почти чужие друг другу, он просто выбрал меня потому что кто-то должен был стать его новой женой.

— Брось, Алин, — улыбается Инна, отстраняясь, — думаю, ты взяла красотой и порядочностью. Судя по всему, прошлая его достала в конец. Захотел надежного тыла и в таком случае нормальный он мужик. Импульсивный, правда.

Подруга усмехается, засучивая рукава.

— Вот теперь я могу сказать, что знаю, что было с Золушкой, когда она вышла замуж за принца.

Я шмыгаю носом и вытираю необсохшие слезы краем рукава.

— У тебя есть то, о чем мечтает большая часть теток, которых ты ежедневно видишь в подземке! — хлопает в ладоши Инна. — Счет с огромной суммой и красавчик-муж. Который когда-нибудь очухается. Хорошо, что его друг тебе все решить пообещал.

Я киваю.

— Алин, вот что ты все время напряжена?

Я прикусываю губу. Не могу же я рассказать ей про годы одиночества. Про то, что я всегда была лишней и сейчас неосознанно жду, что люди снова отвернутся. Я действительно Золушка. Она угадала.

— Просто наслаждайся жизнью, — заглядывая мне в глаза, говорит Инна. — Он, кстати, хорош в постели?

Я вздыхаю.

— Такой мужчина не может быть не хорош, — Инна топает к окну.

— Да, — смущенно произношу я, двигаясь следом.

— Если мужчина испытывает к тебе влечение, это значит, что ты не просто ему заменитель жены…

Я вытаскиваю из сумочки банковскую карту, потому что понимаю: я не хочу об этом вспоминать.

— Давай устроим праздник! — на одном дыхании выговариваю я, а потом понимаю, что мои слова звучат слишком странно для женщины, у которой муж в больнице. — За счет Даниила… в честь Рождества…

Каждая новая фраза звучит только хуже, и я краснею.

Инна падает на диван.

— Почему бы и нет?

Я утыкаюсь в телефон.

— Чего хочешь?

Инна азартно потирает руки.

— Думаю, мы можем позволить себе все!

Первым делом я заказываю еду из ресторана. Море еды. Все, что я когда-либо хотела попробовать, но жалела деньги: устрицы, фуа-гра, дорогие сорта сыра и вина, еще несколько названий, на которые я ткнула только потому, что не поняла смысла.

И когда курьер передает пакеты, я понимаю, что дорогие сыры и вина — дрянь. Устрицы — редкая гадость. Лучше бы я взяла обычные суши!

Инна сосредоточенно жует, а я испытываю смесь недоумения и смущения. Стоило ли тратить столько денег, которые даже не я зарабатывала?

— Давай! — подруга вынимает у меня из рук телефон. — Теперь моя очередь!

Вот в нее сухое вино входит неплохо, я же привыкла к кагору.

К счастью, она делает именно то, на что я так и не решилась — заказывает нам пива и пиццы. Располагаясь с картонными коробками около плазмы, я понимаю, что деньги тоже надо уметь тратить. И не в деньгах, в общем-то, счастье.

Идет скучный романтический фильм. Уронив голову на плечо Инны, я озвучиваю эту мысль.

— Угу, — говорит она.

— А ты не завидуешь? — я немного пьяна и не могу удержать язык под контролем.

— Немного. Но честно, — она смотрит мне в глаза, — я ценю свои отношения.

И тут я понимаю, что никогда в жизни не спрашивала подругу, встречается ли она с кем-нибудь. Я слишком зациклена на себе.

Выясняется, что у Инны роман по переписке с японцем. Она фанат манги и аниме и мечтает переехать в страну восходящего солнца. Я слушаю молча. Как много порой можно узнать об обычных с виду людях, если высунуть нос из своего кокона!

— И вы пишете друг другу письма полгода?

— Год! — из ее уст это звучит гордо. — Я еду к нему вскоре после праздников. Это нормальный прогресс. Ты не представляешь себе, какие они все там тормоза. Восточный менталитет. Но я ж чекнутая.

На этом месте я давлюсь пивом.

— Мне самое место в Японии, — продолжает Инна, — с девятого класса мечтаю об этой стране!

Потом она демонстрирует мне фото Сайто, и я повторно давлюсь. Нет, японцы — точно не мое. Даниил гораздо лучше. Но я рада за подругу. Инна переводит мне переписку, которую они ведут на японском и мне кажется, что с Сайто у них куда больше общего, чем у меня и Даниила. Они оба заядлые анимешники и любят косплей. В их переписке столько неподдельного человеческого тепла, что мне становится зябко от того, что у меня такого не было.

Три ночи. Подруга тянется.

— Я прикорну…

И тут я понимаю, что у меня в этом доме нет ни ночнушки, ни даже пледа. Смущенно докладываю об этом Инне, и мы вдвоем устраиваемся на диване под тем одеялом, что я беру с кровати Даниила. Мне приходится спать в белье. Другой одежды кроме той, что подарил мне муж еще в первый день нашей совместной жизни, у меня здесь нет.

Наутро подруга предлагает отправиться в торговый центр. Я соглашаюсь. В конце концов, давая мне свою карту, Даниил именно это и сказал — я могу проехаться по магазинам.

Шоппинг поглощает нас на целых два дня. Мне наконец удается сделать то, о чем все время твердит Инна — расслабиться и начать получать удовольствие.

Я позволяю себе все то, чего раньше избегала: брендовые шмотки, дорогие кафе, люксовую парикмахерскую, такси премиум-класса, и чувствую себя так, словно праздник, которого я ждала всю жизнь, наконец наступил.

Странного только то, что десятого числа, под конец праздничной недели, у меня все время начинает вибрировать телефон — это приходят уведомления о том, что кто-то пытается добавиться в мой инстаграм-профиль.

— Да что творится? — удивляюсь я, когда мы с Инной приходим домой.