Дзержинский достал папиросу и закурил — Товарищи Сорокины вступили в ряды нашей партии и хорошо проявили себя при расследованиях дел контрреволюционеров, выявленных нашими тамбовскими товарищами.

Вскоре почти все участники совещания курили, дым уходил в открытую форточку.

Ленин, выслушав Дзержинского, попросил меня рассказать о операции в Тамбове — Товарищ Сорокин! Как вам удалось ликвидировать белых генералов? Авы, Александр, садитесь, не надо так тянуться — мы же не в царской армии. — Саша сел, а я кратко изложил нашу историю.

— … На выезде из города мы с братом уничтожили казацкий пост из пяти человек, пулемет на посту я разобрал и выкинул замок затвора. Это все.

— Казаки, мало мы их в станицах уничтожили! — Сталин встал со своего места и отошел к форточке.

— Может это и стало причиной того, что казачество вместо того, чтобы влиться в ряды Красной армии, теперь выступают против Советской власти? — я конечно понимал, что ступаю по хрупкому льду гребаной политики, но промолчать не захотел. — Большинство казаков все-таки малоимущие, залезали в долги для покупки коня и амуниции. Их требовалось после революции распропагандировать. Я уважаю товарища Свердлова, но уничтожение казачества по его инициативе — большая ошибка.

— Вот как! — Ленин подался вперед и его взгляд в момент стал острым и пронизывающим. — Из чего вы, товарищ Сорокин, сделали этот вывод? Вы в в нашей партии совсем недавно, а подвергаете сомнению ее политику?

Председатель ВЧК при этом разглядывал меня как в прицел пулемета, мне показалось, что меня готовятся раздавить как вошь на теле пролетариата.

— Нет, товарищ Ленин, не политику нашей партии, а ошибку конкретного человека, все люди, к сожалению ошибаются. Так и товарищ Свердлов неправильно дал оценку казачеству.

— И в чем же ошибочность оценки казачества? — поинтересовался Зиновьев.

— Верной царю была казацкая старшина, распоряжающаяся и деньгами и землей, именно старшина жировала за счет большей части казаков. Казачество сложилось из бежавших от крепостничества крестьян, не зря есть поговорка — с Дону выдачи нет. Именно казаки дали России первых революционеров, борющихся с царизмом — Степан Разин, Булавин, Емельян Пугачев — и все эти революционные вожди были преданы и выданы царям казацкой старшиной. А ведь эти казаки города брали и войска царские в бегство обращали! И вот эту силу, огромную массу обученного воинской науке народа большевики потеряли, а могли бы в свои руки получить профессиональную армию, которую можно было бы использовать во блага советской власти. Уничтожение пушками станиц с проживающими в них женщинами и детьми и вызвало причину того, что на стороне офицерья воюют те, кто раньше заставлял царей дрожать от страха!

Во время моей речи мой брат удивленно следил за мной, также я чувствовал на себе взгляды всех, собравшихся на совещании.

Калинин после минутного молчания, сняв пенсне, потер пальцами переносицу и задумчиво произнес — А мы ведь с такой точки зрения эту проблему не рассматривали!

Я мысленно усмехнулся — эта сволочь Свердлов сделал все возможное, чтобы разжечь пожар гражданской войны, жаль я не попал в прошлое пораньше — лично бы кончил этого мерзавца.

— Почему вы оправдали убийцу продотрядовцев, товарищ Скворцов? — задав вопрос, Дзержинский посмотрел мне в глаза, не отводя взгляда.

— Потому что продотрядовцы оказались обычными бандитами — перепив самогона, вытряхнув у крестьян последнее зерно, не оставив его не то что на посевную, но и на еду, эти бандиты попытались изнасиловать жену обвиняемого. тому пришлось защищать жену от бесчестия. Кстати, огромное количество изъятого продотрядами зерна не попадает в города — часть зерна пропивается, большая часть сгнивает, не попав в вагоны — местная власть, в которую зачастую попадают пьянь и уголовники, не озабочена подготовкой зернохранилища и зерно ссыпают просто на землю. Одни и те же деревни проходят несколько раз порою разные продотряды и голод там, где выращивается зерно, страшный. В настоящее время все идет к крестьянским восстаниям в тамбовской и соседних губерниях. Если не принять меры — придется посылать войска уничтожать обычных землепашцев, которых и так осталось немного после войны. Не зная реальной ситуации в губерниях невозможно принимать верные решения здесь, в Москве. Извините, если я кого-то задел своими словами!

— Товарищ Сорокин, с уголовниками мы сидели в одних и тех же тюрьмах, отбывали вместе лишения и трудности, почему же вы социально близких нам людей считаете недостойными строить советскую власть? — Дзержинский задав вопрос, прикурил уже вторую папиросу.

— С таким же успехом можно утверждать, что мы с буржуями социально близки из-за проживания до революции в одной империи. Тюрьма не сближает революционеров и уголовников — первые жертвы царизма, а вторые — своего нежелания жить за счет честного труда. Уголовника, настоящего тюремного сидельца невозможно исправить — его мораль требует жить за счет других. Ошибкой было выпустить убийц и насильников на свободу — теперь человеческая жизнь на улице не стоит ни копейки. За кусок хлеба убьют даже женщину. А насильники? Те с радостью встречают лозунг — Женщины должны быть общими.

Я слышал, что в некоторых регионах даже попытались реализовать обобществление женщин. Так например в Саратовской области девушек от восемнадцати до тридцати двух лет признали государственной собственностью в народном владении. За два процента от зарплаты мужчина мог четыре раза в неделю «воспользоваться» женщиной. И только законный бывший муж девушки мог делать это неограниченно. В подобном деянии обязаны были участвовать все женщины, подходившие по возрасту и физическому состоянию. Дети, рожденные в таких случаях высылались в государственные приюты. Девушка получала «месяц отпуска», после чего была обязана вернуться в рабочее состояние. Да далеко ходить не надо — в Рязани пьяный вусмерть начальник отдела ЧК предлагал провести время с дворянками, которых ему привозят из лагеря, в котором содержатся так называемые заложники — собранные по губернии представители бывших правящих классов. — при этом Фотиева покраснела и зябко поежилась.

Тишина в зале совещаний продлилась не менее десяти минут, пока Дзержинский не возразил — Перегибы конечно есть, но мы с этим боремся, товарищ Сорокин, слишком страшную картину вы нам нарисовали.

— К сожалению, это лишь малая часть правды, которую от центра утаивают те, кто пользуются полученной властью в личных целях. Если с этим не бороться, то в нашем молодом государстве появятся обнаглевшие от вседозволенности мерзавцы, которым уничтожать тысячи в неделю доставляет физиологическое удовольствие. Расстрелы ведутся без всяких судов, в которых можно определить вину человека, знаете как происходит трибунал — зачитывают обвинение, вынесенное порою просто по доносу желающих занять должность или квартиру своих начальников, желающих