На Западе понятие реинкарнации для человека не столь значительно, но в культуре Востока ему отводится фундаментальная роль. Мне удалось обнаружить, что возможность феномена реинкарнации ограничена периодом жизни трех поколений, поскольку подобное явление никогда не наблюдается по прошествии этого временного отрезка.

Многочисленные зарубежные встречи открыли мне в высшей степени удивительное явление: люди в своем поведении следуют типичным моделям, несмотря на различия в традициях и культуре. Существуют постоянные типологии, задающие поведенческий стандарт, определяя стереотипы, как фиксированные, так и изменяющиеся, но в общем всегда одинаковые. Поэтому миллионы людей следуют стереотипам, которых насчитывается не более одного-двух десятков: они могут бесконечно варьироваться, но в основном остаются одними и теми же в любом уголке мира (в Китае, Тибете, Италии, Испании, России, Бразилии и т.д.).

Способность онтопсихологии интерпретировать сновидения людей любой национальности и любой культуры подтверждает то, что бессознательное человека использует идентичные стереотипы. Если бы оно, наоборот, зависело от переменных культуры, традиций, аффективных ориентиров, то пришлось бы разрабатывать особый метод трактовки сновидений для каждого географического ареала.

В этом случае создание научного кода для онейрической интерпретации стало бы невозможным, поскольку индивидуальные особенности многообразных человеческих взаимоотношений не позволили бы разработать обобщающую модель поведения людей, тогда как универсальное значение онейрической символики, с точки зрения онтопсихологии, напротив, одинаково в любой части нашей планеты.

Все это подтверждается не количеством известных мне человеческих типологий, а выявленными мною стереотипами, которые лежат в основе любого типа человеческого поведения и вида познания – интеллектуального, аффективного, психологического и эмоционального.

Идентичность стереотипа предполагает также экзистенциальную идентичность и идентичность сновидений. Чтобы доказать это положение на опыте, во время аутентифицирующего резиденса я попросил одну из выбранных женщин рассказать сновидение, потом неожиданно остановил ее и предложил другой продолжить. Затем они таким же образом рассказали о своих спонтанных фантазиях: рассказ первой женщины с его середины продолжила вторая. Обе вербализировали идентичное онейрическое и фантастическое содержание. Удивление присутствующих, и особенно обеих женщин, было велико, ибо каждый из нас убежден в собственной уникальности. У обеих оказалась одна и та же типология сновидений, эмоций, амбиций, одинаковыми были манера одеваться и даже тип прошлого, которое, по их мнению, объяснялось реинкарнацией.

Этот случай – не исключение. Достаточно выбрать две подобные типологии, чтобы увидеть сходство в содержании фантазий и онейрической деятельности.

Существует много гипотез исторического события. Возможно, мы являемся продуктом деятельности некоей внеземной лаборатории, то есть порождением более высокоразвитых существ, которые формируют определенную типологию человеческой жизни, распространяя свой вид во Вселенной на основе матрицы, восстанавливающей идентичность видовой формы – константы «Н».

Человеческая раса, распространенная во Вселенной, не обязательно должна быть однотипной. Материальный облик ее представителей может быть различным, поскольку то, что нас объединяет, обусловливая нашу принадлежность к одному виду, – это типология разума. Например, все мы, земляне, обладаем разумом, посредством которого выстраиваем лингвистическую структуру. Слова в разных языках звучат по-разному, но основная структура одинакова. Следовательно, смысл также тождественен, хотя для его коннотации[51]используются разные языки. То же самое относится к константе «Н»: это особая идентичность разума, изменяющаяся в телесном воплощении.

Предположим, что сходство в рамках одного вида обусловлено результатом программирования. Для нас неважно, родились мы из материнского лона или в инкубаторе – это не влияет на наше существование. Мы должны обеспечить истинность функции: не останавливаясь на промежуточных операциях, необходимо проверить достоверность конечного результата. Если он идентифицирует некий разумный вид в координатах константы «Н», тогда речь идет о человеке. Стремясь обрести точность в познании того порядка, который отвечает за формализацию жизни, мы должны вести исследования исключительно в области потенциала ума, а не биологического субстрата. Мы должны научиться проникать в мир ума. Во всяком случае, не столь важно знать, откуда мы происходим, главное – практически реализовать самих себя, «здесь и сейчас».

Стереотип есть структурированная форма, наделенная всесторонними способностями. Это форма, обладающая двумя-тремя потенциальными возможностями, адаптируемыми к целому универсуму смысла. Всем людям свойственны два-три стереотипа, каждый из которых, в свою очередь, состоит из одного, двух или трех стереотипов. Основа проста; опираясь на нее, стереотип структурирует способ поведения субъекта по отношению к деньгам, работе, здоровью и т.д.: субъект ведет себя исключительно в соответствии с предрасположенностью, налагаемой на него усвоенной ранее моделью. Весь сущностный потенциал впоследствии уточняется в историческом событии: виртуальность адаптируется к обстоятельствам жизни.

В жизненном смысле стереотип является открытым проектом, но, в то же время, он сохраняет свои видовые качества, поскольку семена вяза, тополя, дуба, каштана различны по типу своего существования, но каждое из них обладает особым собственным проектом, который мы можем определить как «жизненный стереотип»[52].

Рассмотрим пример с растениями в его «негативном» аспекте: какое влияние может оказать монитор отклонения на семя дуба? Дуб может вырасти и иметь сотни ветвей. Монитор отклонения способен ограничить их число до трех, а также задать им направление роста по собственному усмотрению. Жизненный стереотип открывает дубу почти неограниченные пространство и возможность развития, тогда как стереотип монитора отклонения налагает ограничение, снижая его потенциал. Следовательно, стереотипы можно подразделить на «деформирующш» и «виртуальные».

Показателем позитивности или негативности влияния стереотипа служит функциональность. Сам по себе стереотип нейтрален, он – неживой. Это – экономическая память, действие, которое мгновенно формализует необычный квант. Это орудие, инструмент существования. Я лично не против стереотипа, потому что все кодифицируемое является стереотипом. Позитивность или негативность стереотипа определяются исключительно производимым результатом как для самого субъекта, так и для его окружения.