С холма, где два императора наблюдали за ходом битвы, Алексей с ужасом смотрел, как умирают его товарищи-гусары и гвардейцы других элитных полков, отдавая жизнь за глупое упрямство его друга детства, решившего покрасоваться перед австрийским императором и показать старику Кутузову «кто в доме хозяин».

Увидев, что союзные войска фактически разбиты, императоры Александр и Франц бежали со своего холма, их отход прикрывали остатки гусарского полка, с такой гордостью выступавшего в свой первый поход пять месяцев назад.

В декабре австрийский император подписал мир с Наполеоном, а русские войска отправились домой. С тяжелым сердцем возвращался император Александр в Россию. Он был молчалив, ни с кем не разговаривал, а Алексей, получивший под Аустерлицем ужасный урок и потерявший все иллюзии по отношению к другу детства, старался держаться в стороне и быть ближе к своим гусарам. Все, кто сопровождал Александра Павловича, старались поступать так же, отходя на задний план. Поэтому часто бывало, что государь ехал один впереди свиты, но его, кажется, это нисколько не волновало. Алексей все чаще стал замечать императора с библией в руках. Последний раз государь вызвал к себе младшего товарища, когда отряд остановился на несколько дней в Москве.

- Езжай, князь, к сестрам и бабушке, я тебя отпускаю, подай командиру рапорт об отпуске, он уже предупрежден. - Александр замолчал, глядя в глаза другу, потом добавил: - Ты не думай, Алексей, я не смирюсь с этим поражением.

- Я не сомневаюсь, - твердо выдержав взгляд императора, сказал Алексей. - Спасибо, ваше императорское величество, за отпуск.

Он пошел к командиру полка. Там, написав прошение об отпуске по семейным обстоятельствам, Алексей простился с товарищами и уехал в свой московский дом. За десять дней он объехал все подмосковные имения, убедился, что там дела идут хорошо, и в конце марта выехал в Ратманово.

Воспользовавшись отпуском, предоставленным в полку, Алексей не участвовал в военных действиях 1807 года, закончившихся спорным Тильзитским миром. Он, как и его отец при воцарении императора Павла, возблагодарил Бога, что может под благовидным предлогом семейных обстоятельств, скрыться в своих имениях в смутные времена тяжелых испытаний, настигших императорский двор.

Два года, проведенные Алексеем на новом для него поприще - хозяина больших владений, требующих неустанной заботы, потребовали от молодого человека напряжения всех сил. Ему пришлось на ходу учиться, осваивая премудрости управления большими поместьями. Природный ум, способность к учению и жизненная хватка, унаследованная им, как он подозревал, от бабушки, а так же то, что отец оставил дела в имениях в хорошем состоянии, помогли ему получить большой доход от поместий и домов. Из любопытства он захотел попробовать себя в новом деле и вложил деньги, организовав судоходную компанию, перевозившую пассажиров и грузы из Санкт-Петербурга в Англию и обратно. Интуиция его не подвела, дело оказалось очень прибыльным. Он нашел толкового англичанина Фокса, и посадил его управляющим в конторе в Санкт-Петербурге, а сам на полгода перебрался в Лондон, организуя работу в Англии. Доходы, получаемые от работы компании, он оставлял в банках Лондона, а его поверенный, выбранный им из самых известных коммерсантов Сити, работал для него бирже.

Коммерческий успех вдохновил Алексея и он, наконец, понял свою бабушку, находившую радость и удовольствие в ведении дел, но он был молодым холостым человеком, поэтому другие удовольствия были для него не менее важны. Он увлекся театром, вернее сказать прекрасными служительницами Терпсихоры. В Лондоне он содержал актрису, в Москве и Санкт-Петербурге его ждали балерины. Все они были красивы, искусны в постели и, отлично зная о существовании друг друга, соперничали только в том, сколько денег каждая из них может вытянуть из князя. Такой прагматизм с их стороны очень устраивал Алексея, он сам за эти годы стал жестким практичным человеком, похоронившим остатки романтических иллюзий под Аустерлицем. Его жизнь была простой и ясной, это его устраивало, и воинская служба уже не казалась ему привлекательной, поэтому в начале нового 1808 года он приехал в столицу просить аудиенции у императора Александра, с намерением окончательно выйти в отставку и полностью посвятить себя делам семьи.

Санкт- Петербург встретил его новогодними балами. Он побывал в полку и в гостях у нескольких старых друзей, и весть о приезде самого завидного жениха России мгновенно облетела все салоны. В дом Черкасских на Миллионной улице принесли множество приглашений, но Алексей отложил их, решив сначала встретиться с государем, а потом принять решение, оставаться ли при дворе, или сразу уехать.

Приглашение от императора прибыло утром пятнадцатого января. Алексея приглашали в Зимний дворец на малый обед, а потом на костюмированный бал, который император давал в честь своей сестры Марии Павловны, великой герцогини Саксен-Веймар-Айзенахской. Поскольку предстоял обед, Алексей решил не связывать себя маскарадным костюмом, а привести с собой маску и плащ-домино и оставить их у слуги до начала маскарада.

Ранняя зимняя ночь уже опустилась на столицу, когда легкие санки Черкасского подлетели к парадному вестибюлю Зимнего дворца. Идя за слугой по сводчатой галерее и поднимаясь по белой мраморной лестнице, Алексей вспомнил рассказ бабушки о том, как такой же зимней ночью она уносила отсюда его двулетнего, а маленький Александр в утешение малышу подарил игрушечный орден на голубой ленте.

Лакей привел его на половину императрицы Елизаветы Алексеевны, попросил подождать в гостиной, а сам пошел с докладом в кабинет государыни. Дверь кабинета распахнул сам император Александр.

- Заходи Алексей, мы тут маленькой компанией собрались, - пригласил император, - и все очень рады тебя видеть.

Алексей вошел в кабинет, где, кроме императрицы Елизаветы Алексеевны, находились ее сестра Амалия, принцесса Баденская, сестра императора Мария Павловна, великая герцогиня Саксен-Веймар-Айзенахская и любимец императора генерал-адъютант граф Адам Ожаровский. Все присутствовавшие дамы были красавицами, но Алексей как всегда отметил, что тонкая красота императрицы затмевает прелесть всех присутствующих дам. Сегодня она была в светло-голубом шелковом платье, расшитом кружевной сеткой, высокий стоячий воротник, начинающийся на плечах и оставляющий открытой белоснежную грудь, сзади оттенял высокую лебединую шею государыни. Ее темно-золотистые волосы были собраны над бриллиантовым обручем в греческую прическу, которая ей очень шла. Ее большие голубые глаза глядели на гостей с нежной печалью.

Алексей знал от самого императора, что они с женой приняли решение быть просто друзьями, а свободу друг другу дали еще три года назад, но, глядя на прекрасную грустную женщину, с нежностью в глазах наблюдавшую за своим мужем, он усомнился в том, что императрицу устраивает такое положение вещей. Он с поклоном подошел сначала к Елизавете Алексеевне, ласково приветствовавшей его, потом к двум другим дамам, которых также хорошо знал, пожал руку графу Ожаровскому и подошел к императору, стоящему в нише окна.