— Я ничего не понимаю. — Она покачала го­ловой.

Нико вздохнул:

— Брак признается во Франции. У нас есть соот­ветствующий договор. Даже сам король не в силах теперь аннулировать наш брак.

Лили помрачнела.

— Твой отец был против? Ты думал, он не даст своего согласия?

— Ну, что-то в этом роде. Однако теперь все это не важно. Отныне ты принцесса Лилиана, моя жена.

— И в горе, и в радости... — пробормотала Лили, поднимая бокал, но затем поставила его на столик, не отпив и глотка. — Я устала. Я могу где-нибудь прилечь?

— Да, конечно, — кивнул Нико. — Тебя проводят.

Когда они доехали до дворца, шофер открыл двер­цу, а Нико протянул ей руку, чтобы помочь выйти. Он хорошо играл свою роль, явно работая на публи­ку. Ему ведь нужно изображать внимательного и лю­бящего супруга.

Выйдя из машины, Лили остановилась, чтобы оглядеться, и ее внимание привлек странный звук над головой.

— Вертолет...

— Пресса, — объяснил Нико, когда они направи­лись к дверям дворца. — Я хотел избежать огласки хотя бы пару дней, но информация уже просочи­лась.

— Но ты же сам сказал, что газетчикам сообщили о купленном тобой обручальном кольце. Чему тогда удивляться?

— Одно кольцо их бы сюда не привело. Кто-то со­общил им о нашей поездке. — Лицо Нико было мрачным.

Лили вспомнила об Антонелле — могла ли та это сделать? — но не стала делиться своими подозрения­ми с Нико. Ей не хотелось вмешиваться в их отно­шения.

— И что теперь? Вертолет завис над ними.

Нико обнял ее за талию и быстрее повел к дверям, которые перед ними открыли два стражника.

— Ничего. Все, как планировалось.

Они вошли в богато украшенную галерею, и Нико сразу же убрал руку. Лили постаралась скрыть разо­чарование, охватившее ее.

— И каков же план? — как можно более безмя­тежным тоном поинтересовалась она.

— Мы теперь женаты, Лилиана, и будем делать вид, что безумно счастливы этому обстоятельству, si? Ты обязана быть послушной женой, по крайней мере, на публике.

Лили едва не проглотила язык. Он отнял у нее все и хочет, чтобы она еще изображала счастливую супругу? Ей следовало забыть о карьере и превра­титься в домохозяйку только потому, что он так решил?

— Прости, что ты сказал? Послушной и счастли­вой? А какая же у тебя роль в этой комедии?

Перед ней снова был высокомерный принц.

— У меня многолетний опыт, я знаю, как вести себя на публике, и мне не нужны подсказки. А вот тебе даже очень.

— То есть я должна делать то, что ты скажешь?

— Да, так будет лучше всего.

— Ты когда-нибудь думал о том, что у меня были другие планы, пока ты не влез в мою жизнь?

Никакого сочувствия от него она не дождалась.

— Глупенькая, ты только подумай, как тебе вы­годно быть моей супругой. Тебе никогда не придется работать. Многие женщины, Лили, готовы на все, чтобы оказаться на твоем месте.

Лили грустно рассмеялась:

— Ага, в очередь выстроились и в дверь стучатся! Я бы с любой из них поменялась местами.

Нико сжал зубы и, резко отвернувшись от нее, за­шагал в сторону своих покоев. Лили поспешила сле­дом, ругая про себя шпильки, из-за которых ей было сложно поспевать за ним.

Но тут двери открылись, и Нико неожиданно остановился. Из-за чего она едва не врезалась в его спину.

— Что за... — Неожиданно Лили услышала дет­ский смех. Быстро обогнув Нико, она бросилась к сыну. — Денни! Мой дорогой! Радость моя! Мамочка ужасно по тебе соскучилась.

Денни смущенно затеребил волосы, а потом у него задрожала нижняя губа, и он расплакался.

Лили с облегчением вздохнула, когда Денни за­снул. В том, что он заплакал, нет ничего удивитель­ного, быстро сообразила она: во-первых, ее внешний вид для него непривычен, а во-вторых, он долго ле­тел в самолете с незнакомыми людьми. Хотя по все­му было видно, что Гизеле удалось установить с ним контакт.

Дверь открылась, и Лили подняла голову. В про­еме появился Нико, на лице которого отражалась целая гамма эмоций. Он снял с себя пиджак, и она неосознанно обратила внимание на то, как выделя­лась его оливковая кожа на фоне белоснежной ру­башки. Ее муж был незнакомцем для нее, но, с дру­гой стороны, они были связаны теснейшими нитями. Их соединял сын.

Нико подошел к кровати и посмотрел на крепко спящего мальчика.

«Боже! До чего же они похожи, — невольно по­думала Лили. — Сразу видно: отец и сын».

— Удивительно, — тихо сказал Нико. — Я думал, что...

Он покачал головой, и Лили прикусила губу. Ей хотелось спросить, о чем он думал, но у нее не хва­тило смелости этого сделать.

Нико хотел было дотронуться до ребенка, но Лили инстинктивно схватила его за руку:

— Нет. Ты разбудишь его.

Он измученно взглянул на нее.

Ей было так странно видеть Нико столь ранимым и неуверенным. У нее даже защемило сердце. Нико опустил руку, и она почувствовала себя виноватой. Что было плохого в том, если бы он дотронулся до собственного сына? Опять она перестраховывается?

— Я всегда был таким осторожным с женщина­ми, — сказал Нико, смотря на мальчика. — Не по­нимаю, как это могло произойти.

— Ничего страшного, — прошептала Лили. — Я не жалею, что так получилось.

Нико перевел взгляд на нее.

— Верно. Ты заполучила целое королевство и со­стояние, о котором и мечтать не могла.

Она стиснула зубы, чтобы не заорать на него.

— Я говорила о нашем сыне. Мне плевать на все остальное.

Он фыркнул:

— Ага. Теперь тебе легко так говорить. Ты многое выиграла, родив мне наследника.

Гнев и боль охватили Лили, но она поборола же­лание влепить ему пощечину.

— Надеюсь, ты убедился в том, что он твой сын.

Нико снова посмотрел на мальчика.

— Сомнений нет. Тем более что я получил офи­циальное подтверждением этому.

— Как? Какое подтверждение, Нико?

— Ты думала, я не сделаю тест на отцовство? Я будущий король и не имею права рисковать. — Голос у него был надменным.

Лили схватила его за руку:

— Ты колол моего ребенка, даже не сказав мне об этом? Как ты посмел!

— Не преувеличивай, cara. Ему же кололи вакци­ны. Ничего страшного. Это была всего лишь необхо­димая мера предосторожности.

— Больше не смей ничего делать с моим ребенком без моего ведома, понял! — дрожащим голосом вос­кликнула она.