— Вообще-то сначала надо научиться, — заметила Захарра. — Первое упражнение — во сне посмотреть на свои руки. Потом — назвать свое имя. Я имею в виду числовое, чтобы усилить влияние Времени.

— Я начну учиться уже сегодня, — решила Василиса. Она так загорелась перспективой попутешествовать в луночасе, что даже забыла про боль в метке.

— А вот когда научишься этому, то можно переходить к следующему, более сложному упражнению… — продолжила Захарра. — Скажем, ты кладешь под подушку какую-то вещь. Особую, о которой знаешь только ты. А во сне забираешь ее из-под подушки. Только не всегда известно, где ты окажешься в своем сне. Хорошо, если начнешь путешествие из своей комнаты, тогда вещь забрать несложно. Вот, помню, однажды я положила под подушку свою расческу. Фэш сказал, что я должна во сне сломать на ней три зубчика. Дело в том, что сон — это ведь тоже параллель, но мысленная, этакая немного искаженная реальность, и если ты начинаешь чувствовать себя во сне, то и остальные вещи как бы перетягиваешь к себе и тоже меняешь их реальность. И чем больше у тебя получается, тем свободнее ты себя чувствуешь в сновидении.

— И что, тебе удалось? — полюбопытствовала Василиса.

— He-а. Я не смогла найти во сне свою комнату… Зато Фэш смог… Представляешь, просыпаюсь и нахожу под подушкой сушеную заячью лапу! Наверное, он во сне ее подложил.

Василиса рассмеялась, но потом мысленно содрогнулась, представив такой «сюрприз» у себя под подушкой.

— Выходит, из сна тоже можно принести любую вещь? — восхитилась она. — Надо попробовать…

— Конечно! Просто крепко зажать в руке. Помню, я попала во сне на лесной пруд… Сколько же там квакало жаб! Такие мерзкие, осклизлые лягухи ядовито-зеленого цвета… Одну из них я и принесла брату показать… Ах, как он обрадовался спросонья… — сладко улыбнулась приятным воспоминаниям Захарра. Внезапно ее личико вновь погрустнело: — Слушай, как же я по нему скучаю…

Василиса хотела сказать, что тоже безумно скучает по Фэшу и поэтому собирается как можно скорее его найти, но застыла, так и не сказав ни слова. Черная метка будто покрылась ледяной коркой, рассеивая тысячи холодных, колючих искорок по всему телу.

Захарра и сама испуганно прижала палец к губам, очевидно ощущая то же самое.

«Добро пожаловать в Орден Непростых, Василиса Огнева, — вдруг раздался у нее в голове сухой, дребезжащий голос Астрагора. Не тот молодой голос Марка, а другой, старый. Скорее всего, в мыслях Астрагор был собой настоящим — тысячелетним стариком. — Как видишь, я доверяю тебе, именно поэтому наградил почетным знаком — черным крылом Драгоциев, — продолжил Астрагор. — Позволь же посвятить тебя в часть нашей истории. Я рад, что ты повидалась со своим прадедом, некогда бывшим моим другом… Именно он основал Орден Непростых и самолично принимал каждого новичка. После него я возглавил Орден и вот уже много лет являюсь его бессменным главою… Но традиция осталась: каждый новый орденец проходит посвящение у твоего прадеда. Видишь, Василиса Огнева, нас связывает с тобой многое… Вот почему то обстоятельство, что ты стала моей ученицей, давно было предопределено самим Временем».

Голос утих, исчез ледяной холод в метке, а вместе с ним и боль. Но слова, сказанные Духом, остались, внушив тревогу и беспокойство.

Захарра спешно попрощалась, коротко сообщив, что ее позвали куда-то на Восточную стену, где находились служебные помещения, — кухня, склады, дровяной сарай. А Василиса снова легла в постель, но не могла заснуть, как ни старалась. В голове по-прежнему звучал сухой, неприятный голос Астрагора. Почему он сказал, что ее учеба в Змиулане была предопределена Временем? Что он задумал?

Промучившись еще несколько часов, она все-таки заснула, но эта ночь не подарила ей никаких сновидений.

На следующее утро, лишь только Василиса позавтракала, зеркало засеребрилось, и из него вылетел подсвечник — низкая пузатая чаша с ручкой и одной толстой свечой. Пользуясь инструкцией Рока, присланной немногим ранее, Василиса зажгла огонек и подтолкнула светильник к зеркалу. Оказалось, что такие подсвечники служили проводниками в замке и этот должен был вывести Василису точно в назначенное место.

Временной переход закончился выходом в парк Змиулана. Посреди аккуратно подстриженных кустов идеальных геометрических форм на лужайке зеленой травы расположились полукругом стулья, на которых уже сидели ученики. Все были в плащах темно-сливового цвета, с которыми, возможно, вообще никогда не расставались. Взгляды присутствующих были направлены в сторону черного ящика, лежащего на низком круглом столике.

«Урок для темных колдунов на открытом воздухе», — с сарказмом подумала Василиса. Она села на единственное свободное место с краю, с интересом разглядывая остальных. Рядом с ней оказался тот самый мальчишка с длинными серебристыми волосами. Пожалуй, только он не смотрел на черный ящик. На появление Василисы он не обратил ровно никакого внимания. У нее же вообще сложилось впечатление, что он спал с открытыми глазами.

Стали подходить остальные ученики: Рэт, Дир, Феликс… А вот Захарры почему-то не было… И вдруг, к своему большому изумлению, Василиса увидела Маришку! Хрустальная ключница сидела с другого края ряда стульев и тоже, как и все, пялилась на черный ящик.

И что же здесь делает эта гадина? А вдруг ее появление в Змиулане как-то связано с исчезновением Фэша? Мысли Василисы понеслись с бешеной скоростью. Если Фэш из сна говорил правду, то она может попытаться отобрать Хрустальный Ключ у Маришки! Остается узнать, надолго ли та приехала и в какой комнате ее поселили…

Маришка почувствовала, что на нее пристально смотрят, и, скосив глаза, послала Василисе презрительный взгляд, но потом снова уставилась на ящик. И что же в нем такого, чего все уставились?

Наконец, когда Василисе уже надоело это всеобщее напряженное молчание, возле столика появился Рок — засеребрился овал, напоминавший по очертаниям зеркало, и явил знакомую черную фигуру.

— Прошу извинить за задержку, — сухо произнес сын Астрагора и тут же перешел к уроку. — В этом ящике находится повседневный, но очень необычный часодейный предмет. Как вы думаете, что это?

— Часовая стрела! — первым предположил Рэт.

— Часолист! — отозвался Дир.

— Часольбом, — внес свою лепту Феликс.

— Сумка-таймер, — мелодично пропела Маришка.

— Времма!

— Кинжал-пресекатель!

— Часы!

— Тиккер!

— Удавка!

Василиса с недоумением поискала глазами, гадая, кому захотелось назвать удавку повседневным предметом — оказалось, это был белоголовый мальчишка лет двенадцати на вид, которому рядом сидящие тут же со смехом надавали подзатыльников.

— Неужели у присутствующих не будет более достойных ответов? — вмешался Рок, чуть растягивая в улыбке губы, — первый раз Василиса видела, что он хотя бы пробует улыбаться.