Когда-то Алекс пошел на поводу у своего сердца и тела, признав их главенство. Он опустился на колени перед Шарлоттой и попросил ее стать его женой. Больше он никогда не будет столь наивным. Отныне в отношениях с Шарлоттой Радерфорд он будет играть по своим правилам и заставит ее считаться с этим. Сейчас Алексу нужно было от Шарлотты только одно — утвердить свои права на сына.

— Тебе сегодня не спалось? Может быть, кровать была неудобной? — спросила Кейти на следующее утро во время завтрака и, не давая Шарлотте возможности ответить, продолжала: — Наверное, все дело в матрасе. Если хочешь, мы купим другой.

— Нет, не стоит. Кровать была намного лучше тех, на которых мне доводилось спать с тех пор, как я уехала из дома, — промолвила Шарлотта и принялась за завтрак.

Во всяком случае, она попыталась съесть то, что лежало у нее на тарелке.

— Ты что-то недоговариваешь.

Шарлотта могла бы принять слова сестры за обвинение, но, взглянув в глаза Кейти, она прочла в них мольбу: «Не замыкайся в себе!»

— Я знаю, что после нашего вчерашнего разговора что-то произошло. Расскажи мне, в чем дело. Ты ведь знаешь, что я все равно докопаюсь до истины, хочешь ты этого или нет, — шутливо закончила Кейти, но в ее глазах сквозила тревога.

— Я думала о Николасе, — ответила Шарлотта, и это отчасти было правдой. — Для него все здесь ново.

Кейти откусила кусочек лепешки, намазанной маслом, прожевала и вытерла уголки рта льняной салфеткой.

— Я думаю, Николас скоро освоится здесь. Когда вернутся Джеймс и Мисси с детьми, у него появятся сразу трое веселых шустрых друзей. Ты видела, как быстро он съел свой завтрак, чтобы поскорее пойти в комнату для игр? Мне кажется, у тебя нет причин беспокоиться о сыне.

Кейти была права. Шарлотта пришла сегодня утром в детскую, где находились Джиллиан и Николас, в полной уверенности, что ее сын растерян и подавлен, как это бывало с ним в новой незнакомой обстановке. Однако на этот раз она ошиблась. Николас вел себя как сластена, попавший в кондитерскую. Его потрясло обилие и разнообразие игрушек, которые он обнаружил в комнате, смежной с детской. За завтраком Николас быстро управился с овсяной кашей, которую всегда недолюбливал, и с омлетом. Обычно у Шарлотты уходило полчаса на уговоры сына позавтракать. Впрочем, и они порой ни к чему не приводили.

Закончив завтракать, Николас слез со стула и с рассеянной улыбкой поспешил в комнату для игр, где ему особенно приглянулся блестящий ярко-красный паровозик с вагончиками. Шарлотта поняла, что в течение нескольких часов ее сын не отойдет от этой игрушки.

— Да, пожалуй, ты права, — согласилась она.

— В таком случае, почему ты так озабочена? Ты выглядишь встревоженной и напряженной. Если дело не в состоянии Николаса, так в чем еще? — продолжала допытываться Кейти, сделав глоток из своей чашки.

Шарлотта положила кусочек сахара в горячий шоколад и помешала его ложечкой.

— Прошлой ночью здесь был Алекс. Он приходил в мою спальню, — сказала она.

Шарлотта говорила тихо, так, чтобы ее не услышал дежуривший у входа в столовую лакей. Однако реакция Кейти на слова сестры была бурной. Кейти ахнула и выронила чашку из рук. Лужица чая быстро растеклась по белоснежной скатерти, оставив большое бежевое пятно.

— Проклятие! — пробормотала Кейти, поднимая упавшую чашку.

Услышав ее восклицание, лакей бросился к столу и стал вытирать чай. Однако жидкость уже впиталась в ткань скатерти. Кейти взмахом руки приказала слуге остановиться.

— Здесь уже ничего не поделаешь, — сказала она. — Когда мы закончим завтракать, вы уберете эту скатерть.

Молодой лакей — судя по пушку на его щеках, он был еще несовершеннолетним юношей — замер.

— Вы уверены, мисс Кэтрин?

— Да, а сейчас принесите мне еще кипятка.

Перекинув испачканное чаем полотенце через руку, лакей отвесил короткий поклон и поспешно направился в кухню за водой. Когда он отошел на значительное расстояние, Кейти перевела взгляд на Шарлотту.

— Алекс был здесь прошлой ночью? Он заходил в твою комнату? — с изумлением переспросила она.

Шарлотта рассказала сестре обо всех событиях этой ночи, умолчав только о поцелуе, после которого она не спала, проворочавшись в постели до рассвета. Когда она закончила, в столовую вернулся лакей и поставил перед ними на стол чайник с кипятком. Поклонившись, он снова встал у двери в ожидании распоряжений. Оттуда ему не был слышен тихий разговор сестер.

— Значит, Николас похож на Чарлза, брата Алекса? — переспросила Кейти.

— По его словам, да. Хотя, мне кажется, Николас — вылитый Алекс.

Кейти налила себе чашку чая.

— А он ничего не говорил о том, что теперь собирается делать? Ты полагаешь, Алекс признает сына? Впрочем, это может привести к нежелательным последствиям… Что еще он говорил? Ты действительно все рассказала мне?

Шарлотта едва справлялась с этой лавиной вопросов. На многие у нее не было ответов.

— Я рассказала тебе все, — заверила она сестру.

Поцелуй был слишком интимной частью общения с Алексом, Шарлотта не хотела говорить о нем сестре.

Улыбка тронула уголки рта Кейти.

— Я бы сразу догадалась, кто в действительности отец Николаса, если бы ты не солгала о возрасте сына.

— Но ведь это не помогло. Ты все равно быстро докопалась до истины.

— Гм… Неужели ты действительно думала, что я поверю в нелепую истории о твоей влюбленности в какого-то Питера? Пожалуй, я скорее поверила бы, что тебя похитили пираты. — Кейти фыркнула, но тут же снова посерьезнела. — Как бы мне хотелось, чтобы ты сказала наконец правду. Я поняла бы, если бы ты призналась, что испугалась титула герцогини и связанных с ним светских обязанностей. Хотя я уверена, что ты великолепно справилась бы с этой ролью. Во всяком случае, лучше, чем кто бы то ни было.

Шарлотта поспешно отвела глаза в сторону, но затем собралась с духом и снова твердо посмотрела на сестру.

— Порой мне тоже жаль, что мы редко говорим по душам, — произнесла она.

Возможно, все было бы по-другому, если бы она доверилась Кейти. Но теперь было уже поздно жалеть о совершенных ошибках и упущенных возможностях. Былого не вернешь. Да и вряд ли у Шарлотты пять лет назад был другой выбор.

— Ты боялась, что Алекс узнает правду о тебе… то есть о нас? — спросила Кейти.

Она говорила так осторожно, будто имела дело с раненой птицей, которой можно повредить крыло. В ее глазах промелькнуло выражение боли.

— Я… я не знаю, — сказала Шарлотта и быстро взяла булочку, на которой лежал толстый кусок мармелада.

Кейти больше не притрагивалась к еде, молча наблюдая за сестрой.