– Спасибо, – пискнул парень и взял.

Я поняла, что зря сомневалась: куртка подойдет. Такой мелкий, что в самый раз будет.

* * *

А в вестибюле уже совсем не осталось детей. Девочка Даша копалась дольше всех, но вот и она с мамой и двумя братьями пошла на свою полупустую триста шестую, где так уютно можно выпить чаю из термоса с засахаренным имбирем (я все это могу нарисовать когда-нибудь). И только рядом с розетками для фенов сидели еще чья-то мама и чья-то бабушка.

– Талантливый парень, – сказала бабушка, кивнув на выход. – Я смотрю, все время в первых строчках рейтинга. – И, оглянувшись, понизила голос: – А это правда, что у него мать убили?

Мамаша-собеседница несколько раз покивала. Меня они не замечали.

– Отчим, говорят. С приятелем. Забил насмерть в ванной. Пьяная драка. Ну, там и мать была такая, что неудивительно.

– А-а, – покивала бабушка.

Обе оживленно помолчали. Печальный факт явно будоражил их воображение.

– А кто ж его воспитывает? – помолчав, спросила бабка.

– Это уж я не знаю, – охотно откликнулась мамаша.

И они замолчали снова. Если бы они знали что-то еще, то наверняка обсудили бы. Но фактов у них больше не было. Между тем охранник завел свою плазменную бандуру с радиоактивным пеплумом, и обе уставились туда, а я принялась рисовать их застывшие лица. Начали выходить по двое, по трое Ритины одногруппники, и голосок самой Риты я уже слышала из раздевалки.

Женя выскакивает из триста шестой, ждет, пока она проедет, перебегает Исаакиевскую площадь поперек и приходит в рекламное агентство «Рефлекс» раньше всех. Снимает дверь с сигнализации. Проходит по комнатам и включает везде свет. Встречает Регину, Маркова и клиентов, варит им кофе, приносит в переговорку. Принимает заказанные подарки – скоро большой бал. Заказывает билеты на самолет в Италию для Регины и Маркова. Ищет козленка для рекламы детских центров. Принимает звонки, отправляет факсы, переписывается в чате, обновляет соцсети агентства, вывешивает новости на сайт. Вызванивает Стаса: у него встреча, а мальчик дрыхнет. Бронирует гостиницу. Бегает на почту. Снова варит кофе, теперь уже Регине. Решает проблемы с размещением у одного из клиентов. Украшает офис к годовщине основания фирмы. До обеда еще далеко, а Женя успела переделать кучу дел.

Регина не может обходиться без Жени. Часто Регина кричит на Женю и сразу извиняется. Женя к этому привыкла. Она и менеджер, и секретарь, и заместитель, и продажник. Рекламное агентство «Рефлекс» держится на Жене, как на единственном гвозде.

* * *

Говорят, Регина капризная. Неправда, это не капризы. Потому что капризы – это несправедливые требования. А у Регины все требования справедливые. В них есть внутренняя логика. Просто мало кто живет так, как Регина. Ведь она сочиняет даже во сне. Даже под душем. Ее день плотно упакован. В ее небольшой сумочке помещается целый мир. Регина получила три высших образования: она балерина, физик и филолог. Говорят, стремиться к совершенству вредно. Неправда: вредно стремиться и не достигать его.

До Жени у Регины сменилось семь секретарей. И ни при одной дела не шли нормально. Регина орала на тех девушек и кидалась стульями. Женя пришла в «Рефлекс» в двадцать лет. Предшественница отговаривала от собеседования и рассказывала про Регину страшилки: Регина снобка, Регине не угодить, дьявол носит «Прада». Рассказала, что Регина нанимает только секретарей с филологическим образованием и большим культурным багажом, чтобы знали, кто греческий бог, а кто остров или, там, какой-нибудь Монферран. Женя ничего этого не знала. Образование у нее было весьма среднее. Семи лет ее взяли из детского дома, в восемнадцать – с чистым сердцем проводили в квартиру, которую опекаемым выдает государство, в маленьком полуразрушенном доме на окраине. Два года Женя работала барменом и для души учила французский. И вот (знакомые знакомых) пришла на собеседование к Регине.

– Откуда вы, товарищи? – спросила Регина у Жени.

Женя не поймала Некрасова.

– Не знаю, – ответила она. – Родители мои неизвестны. До семи лет я была в детдоме, но совсем ничего не помню. Потом меня воспитывали приемные родители. Здесь, в Питере.

Регина участливо кивнула и задала второй вопрос: служить бы рад?

Но Женя и Грибоедова не поймала. Она вообще плохо знала школьную программу. Круг ее чтения не был обширен. Она была другой человек. В том ровно так же не было ее заслуги, как и Регининой вины в Регинином интеллектуальном снобизме.

– Простите, я не поняла вопроса, – ответила Женя.

Регина вздохнула, отпила кофе и задумалась.

– А кстати, кофе – какого рода? – поинтересовалась она.

Женя ответила: родина кофе – Бразилия и арабские страны. И смущенно улыбнулась. Она многое знала про кофе, но стеснялась сказать.

Регина взъерошила свои тогда еще черные волосы и обратила внимание на то, что у Жени они тоже черные и взъерошенные.

* * *

Так вот оно и пошло, и шло уже семь лет. Регина никогда не кидалась в Женю стульями. Марков выдал Жене льготный беспроцентный кредит на образование. Женя закончила вечернее отделение филфака, и теперь она знала, кто остров, кто бог, а кто Монферран, и Регина и Марков даже иногда брали у нее уроки французского. Но сидишь вот так вечером, дела все переделаны… а Регина о тебе будто и позабыла… а потом вдруг выходит с зонтиком, в своих сине-белых альпийских кружевах и с янтарной брошью: ах, Женя, а ты что, еще сидишь? А я думала, ты уже ушла! Но ведь другой раз уйдешь, а на следующий день слышишь… не упрек, боже упаси… добродушное замечание.

И Женя лучше посидит дольше.

Ведь бизнес есть бизнес, даже когда его ведут Марков и Регина. Женя знает им цену. Их доброте, которую ни разу не приходилось подвергать испытанию. Она чувствует, что все это имеет предел, горизонт; вся эта милая благотворительность, вроде кредита на образование, который Женя уже выплатила; или та история… когда…

О, они неплохие люди, незлые, но вот что можно сказать точно: они не делают зла не потому, что другому человеку плохо, а потому, что им было бы это неудобно. А значит, все однажды может измениться. У Жени нет доказательств, но она чует нутром, подозревает: гарантий нет. Да и могут ли существовать такие гарантии? Не лучше ли, чтобы все оставалось на своих местах, тем более что всех это устраивает: и Регину, и Женю, и Маркова, который не может нарадоваться на Женю, но вряд ли полностью отдает себе отчет, насколько все они от нее зависимы.

* * *

Женя обычно приходит домой около полуночи. Выходит гулять с собакой на трамвайные рельсы. Вокруг пространство утоптанное, изодранное, измордованное, замусоренное; киоски, низкие желтые домишки, станция среди граблей-деревьев, небоскребы, ночное подсвеченное небо, оранжевое в бурых пятнах. Ветер носит мусор. Пахнет водой, лесом. Холодно. Мокрые трамвайные рельсы протяжно блестят в свете фонарей.