Павел мертвой хваткой вцепился в руку с заточкой, схватил Шурыгина за горло.

— Зачем? — теряя сознание, спросил он.

— Маркел! — прохрипел Вася, пытаясь отцепить его руку.

— Его же нет!

— Я тебя в карты проиграл…

Кто-то вцепился Павлу в руку, Шурыгина оттащили. В этот миг свет померк перед глазами.

* * *

Волосы убраны под белую шапочку, грудь закрыта халатом, вместо чешуйчатого хвоста — колготки телесного цвета и туфли на среднем каблуке. И Оксана реальная, хотя ее и не должно быть в этой специализированной больнице для заключенных. Но здесь она. Ее зачислили в штат больницы на полставки. Специалистов не хватает, и ей здесь рады. Особенно Павел.

— Ты прости меня, — повинно сказал он, рукой накрыв ее ладонь.

— На бок давай, — сухо сказала девушка.

Он кивнул, подставил для укола ягодицу. Рука у нее легкая, нежная. Такие уколы она делает не только ему, но глупо ее за это ревновать.

— Я виноват перед тобой.

Его не сразу отвезли в больницу. Сначала пробовали лечить в санчасти, но неудачно — рана загноилась, вдобавок начался сепсис. Еще бы чуть-чуть, и все. В больнице Павлу сделали операцию, но этого было мало. Ему нужен был хороший уход, именно поэтому Оксана оказалась здесь. Бросила все и примчалась к нему. И обиды все забыла. Или, как минимум, затаила в душе.

А Павел действительно был виноват перед ней. Он же видел кровь после второго с ней раза. И не женские праздники были тому виной. Просто не у всех девушек плева рвется после первого раза, у Оксаны это случилось со второго. Зато возбудилась она по-настоящему с первого раза, потому и пошло так легко. От сильных чувств к нему возбудилась. Ни с кем у нее никогда такого не было, только с ним. А он как последний козел с ней себя вел.

— Забудь, — мило улыбнулась Оксана.

— Не забуду, — покачал головой Павел. — Всегда буду помнить, каким дураком был. Всю жизнь буду — не знаю, правда, короткая она будет или длинная.

— Длинная… Длинная жизнь у нас будет. Если будешь меня во всем слушаться. Сейчас тебе нужно поспать.

Павел кивнул и закрыл глаза. Ему и самому хочется спать — сам организм требует этого. Он заснет, а Оксана уйдет, но ревновать он ее не станет. Не та она девушка, чтобы изменять ему, он точно это знал. Он заснет, а срок будет идти — как у солдата служба. Всего четыре месяца ему осталось. Возможно, все это время он проведет в больнице — под присмотром Оксаны. Да он уже и так с ней. Значит, Маркелу можно сказать «спасибо». Ну а «пожалуйста» он скажет ему потом, при личной встрече.

Зима ушла, наступила весна. Соки в деревьях бурлят, почки на ветках набухают. И в организме та же беда, кровь бурлит. Вчера с Людкой Сорокиной спал, сегодня по плану с Ленкой Шевчук. Только Ленка почему-то не хочет с ним спать. Ей ведь объяснили выгоду, а она не понимает. Стоит в углу, жмется, руками грудь закрывает. А ведь ее даже не раздевали. Да и не будут раздевать. Женщины материал хрупкий, с ним осторожно нужно. Ленку сначала размягчить надо, а там она и сама потечет. А беспределить нежелательно. Хотя, если мягкий вариант не пройдет, придется опуститься до жесткого. Вернее, Ленку опустить.

— Ты что, не въезжаешь? Десять баксов за час! В день полста бакинских! В месяц — тысяча долларов! Где ты такие бабки поднимешь?

Маркел предлагал реальный вариант. Он уже месяц как выставлял девочек на продажу. Как домой вернулся, так этим и занялся. Бригаду сколотил, девчонок нашел. В Саврасовке особо не разгуляешься — вроде бы и немаленький поселок, но взять с него нечего. Три магазина и пара кафе. Рынка нет, о банках и говорить нечего. Зато девчонки здесь смазливые, к тому же пропадают почем зря. Спят непонятно с кем и забесплатно, а могут работать, приносить прибыль. Были у него девчонки, за которых он просил пятьдесят баксов. Красивые телки, спрос на них серьезный. Мужики в очередь к ним уже записываются. Танька за последнюю неделю семьсот баксов подняла, Катька — шестьсот. Ленка тоже хороша собой, но пятьдесят баксов за нее не дадут. Вот если она под гостиницу встанет, тогда без проблем, но там центровая братва своих телок выпасает. А это серьезная сила, Маркелу пока рано с ними тягаться. Хотя все к этому идет. Ему же деньги не на бухло нужны, а на стволы. Кент у него лагерный в Туле живет, месяц назад откинулся. Костя Туляк имел выходы на местную братву, а это стволы, которые Маркелу позарез нужны. Он уже набил коны, есть вариант, причем с реальной скидкой. Но для этого деньги нужны. Двадцать штук за серьезную партию железа. Четырнадцать у него есть, еще шесть нужно. И чем скорей Ленка возьмется за работу, тем скорее он поднимет недостающую сумму.

— Я не хочу! — мотнула головой девушка.

— Чего ты не хочешь? — заорал на нее Маркел. — Я ей реальные деньги предлагаю, а она не хочет!

— Я не могу!

— А ты через не могу!

— У меня парень есть, — мотнула она головой. — Я не могу.

— Кто у тебя парень?

— Витя Дубров…

— Знаешь такого? — Маркел с кислым видом глянул на Шафрана, которого держал при себе в качестве приближенного.

С Лешкой Шафрановым он корешился еще до зоны, с ним ходил на Каменева. Лешка тогда ход конем сделал — в военкомат рванул, в армию ушел. Менты его искали какое-то время, а потом рукой махнули. Он отслужил два года, домой вернулся. Как оказалось, менты о нем не забыли — подъехали, повязали, закрыли в КПЗ. А через два дня выпустили. Сказали, что он свою вину искупил. Да и какая за ним вина была? Ментовский мотоцикл он не сжигал, Каменева не бил, так, соучаствовал только.

— Да знаю, в лесхозе он работает, конюхом, — кивнул Шафран.

— Ты что, всех конюхов знаешь? — усмехнулся Маркел.

— Да нет, только таких, как Витя. Крутой пацан, реально подковы гнет…

— Почему я его не знаю?

— Да молодой еще…

— Дурной?

— Ну, не знаю, — пожал плечами Шафран.

— И я не знаю. Если такую девочку снял, то не дурак. Ты с ним уже на коняшке каталась? — Маркел показал движение лыжника, с ухмылкой глядя на Ленку.

— Не твое дело! — огрызнулась она.

— Борзеешь? — зло спросил Маркел.

Девушка вжала голову в плечи под тяжестью его взгляда.

— Не надо так со мной. Я добрый, но если меня разозлить… А на своего Витька не надейся. Он же у нас конюх, да? Он кобыл любит, а ты телка. Непорядок… А порядок должен быть. Здесь пока побудешь…

Новый Дом культуры в поселке начали строить в середине восьмидесятых. Под крышу здание подвели, вставили окна, врезали двери, оштукатурили помещения. Систему отопления начали проводить, но закончить не успели. И стройка с развалом Союза остановилась.

Небольшой парк вокруг клуба собирались разбить — место расчистили, сосны посадили, аллеи разметили. Но сейчас вокруг здания только бурьян растет. Сосенки на новогодние праздники вырубили, окна и двери на личные нужды растащили, даже доски с полов сняли. В общем, раздербанили клуб в пух и прах. И еще загадили вдоль и поперек. Но это не помешало Маркелу обосноваться здесь — причем практически на законных основаниях. Он учредил общественный фонд восстановления поселкового клуба, его пацаны вычислили всех расхитителей, обложили штрафом. Мужики даже и не думали, что им придется отвечать за свой беспредел. Но с них спросили. И окна им вернуть пришлось, и двери, и даже напольные доски. А еще ремонт они делают — за свой счет. Принцип простой — «не можешь — заставим». А заставлять Маркел умел. И пацаны у него суровые…