медленнее эволюции общества. 25 июля 1968 г. следует энциклика «Humanae vitae», осудившая аборт, контрацепцию и «любое действие, препятствующее рождению».

В целом, «католическая левая» как политическая сила рождается из правительственного опыта П. Мендес-Франса (июнь 1954 – февраль 1955 г.), который первым объединил для своей поддержки левое крыло МРП, активистов «Молодой республики» и сторонников группы «Ви нувель»[85]. Две трудности стояли перед ней: враждебность и недоверии к ней со стороны СФИО и ФКП, оппозиция такому движению со стороны Ватикана. Три варианта политической ангажированности отмечены историком Д. Пелетье: 1) профсоюзный путь (объединение меньшинства ФКХТ вокруг группы «Реконструкция» П. Виньо и Ш. Савуйяна), борьба за деконфессионализацию профсоюза, освобождение от всякого влияния церкви и автономию; 2) создание и вступление в ОСП, чему способствовали общие истоки – борьба против войны в Алжире и за обновление СФИО; с 1957 г. по инициативе К. Виаля, генерального секретаря «Молодой республики», создается «Союз социалистической левой» (UGS), балансирующий между социалистами и коммунистами, но малочисленный, а в I960 г. создается ОСП, в которой 29 % членов христиане; 3) клубы, из которых главные «Citoyens 60» и «Objectif 72»; первый был основан Ж. Делором с целью «примирить демократию и социализм» и пропагандировать демократическое планирование как средство перехода к социализму, поддерживал тесные связи с Э. Деканом, ФКХТ и группой «Ви нувель», второй был создан Р. Бюроном, одним из бывших руководителей МРП[86].

Один из участников майских событий 1968 г. Р. Давезье выделяет две причины политической ангажированности христиан. Во-первых, потому что они уже участвовали в «политической или профсоюзной борьбе». Во-вторых, потому что «даже если они радикально критиковали церковь, они никогда не намеревались ее покинуть, напротив, они оставались решительно в рядах церкви и выражали желание совершить в ней революцию»[87].

Таким образом, особенностями структурирования левохристианских течений выступали (часто синхронно): 1) духовное влияние церкви, 2) существование в рамках церкви (идея революции изнутри); 3) принятие различных форм организации – от католических молодежных движений до политических клубов различной направленности (именно через них они в наибольшей мере могли контактировать с христианской демократией). Пример возникновения группы «Objectif 1972» Р. Бюрона, о которой речь пойдет ниже, является показательным с точки зрения продвижения левого варианта христианской демократии.

Прежде чем перейти к собственно истории возникновения и эволюции данной группы, необходимо остановиться на специфике левохристианского дискурса в 1960-е годы, который широко исследован в историографии[88]. Выделим несколько важных, на наш взгляд, пунктов.

Во-первых, новая модель политического поведения, которая была сформирована следующим образом: 1) я являюсь христианином, и это определяет мое политическое поведение; 2) поскольку я христианин, то естественно противостою коммунизму, который антирелигиозен. Но, провозгласив эти аксиомы, католик оказывается перед противоречием: как примирить социальную практику и официальный дискурс церкви, как соотнести происходящие политические события во Франции и в мире с официальной позицией церкви, как соотнести веру и современные доктрины, нацеленные на решение конкретных или глобальных проблем.

Во-вторых, апелляция к марксизму. Почему именно марксизм? Левохристианские интеллектуалы и активисты попадали под его притяжение двумя способами. Одни находили в нем «плодотворную шкалу интерпретации социальной реальности». Другие считали, что «через верность Христу надо выступать в пользу бедных и угнетаемых на стороне партии, которая ведет эту борьбу, то есть коммунистов». Следовательно, марксизм выступал теорией и практикой, которые «придают смысл реальности и критерии для действия». В этом контексте становилась уместной критика капитализма, которая делает возможным «мессианский» перенос борьбы в направлении пролетариата и обездоленных[89]. Таким образом, коммунизм оказывался как бы включенным в христианство, в его систему ценностей и практик. Симпатизирующие коммунистам рабочие были не против религии, а просто находились вне ее. Это создавало возможность соприкоснуться с миром труда.

В-третьих, христианский тьермондизм. Например, группа, действовавшая под эгидой левокатолической газеты «Темуаньяж кретьен» выпускала регулярный бюллетень под названием «Наша борьба», в котором освещались внешнеполитические проблемы и в частности национально-освободительная борьба стран «третьего мира». В октябре 1965 г. среди французских католиков обсуждается визит папы Павла VI в ООН и его призыв «Нет больше войне» («Plus jamais la guerre»), давая толчок левохристианским манифестациям. 21 апреля 1966 г. вышел специальный номер газеты, посвященный войне во Вьетнаме под заглавием «За мир во Вьетнаме: христиане Франции призывают к Джонсону». В этот период разворачивается кампания писем с требованиями остановить войну, происходит «идеологическая радикализация» католического общественного мнения[90].

В марте 1967 г. папская энциклика «Populorum progressio» о «развитии народов» символизирует рождение официального католического тьер-мондизма (наследия миссионерства, этнологии, католического активизма). Его характерными чертами выступают осуждение экономического империализма и неравного обмена, защита идеи нового международного экономического порядка. Но его сторонники не делали акцента ни на теории империализма, ни на продвижении европейской революционной утопии в страны «третьего мира». Они защищали «развитие всего человека и всех людей». Все мы находимся с бедными», – пишет один из них– Монтарон на страницах «Темуаньяж кретьен» в ноябре 1966 г. Этот тьермондизм простирался от простых манифестаций в защиту Вьетнама до активной антивоенной борьбы (которая дала рождение такому экзотическому течению как христианский маоизм)[91].

В этом движении оставалось опереться на встречную реакцию со стороны коммунистов, которые в 1930-е годы протянули католикам руку на почве совместной борьбы с фашизмом. Однако в 1960-е годы ФКП находилась в зените могущества и влияния, да и фашизм был уже побежден. Ортодоксия взяла верх над прагматичными политическими соображениями. Руководитель ФКП Ж. Марше в интервью газете «Круа» отмечал: «Мы, коммунисты, придерживаемся материалистической и диалектической философии. Мы не хотим создавать иллюзии по этому пункту: между марксизмом и христианством нет возможного теоретического примирения, нет возможной идеологической конвергенции. Коммунистические рабочие имеют свое видение мира, католические рабочие – свое»[92].

Формы организации левохристианских движений в 1960-е годы были различными. Прогрессизм, подавленный в предшествующее десятилетие официальными церковными властями, нашел свое выражение в профсоюзной (группа «Реконструкция», основанная П. Виньо и Ш. Савуйяном, выступившая за деконфессионализацию ФКХТ) и антиколониальной борьбе. В ФКХТ до осени 1964 г. шли напряженные дискуссии между традиционалистами и сторонниками деконфессионализации. 6–7 ноября 1964 г. состоялся внеочередной съезд, на котором большинством голосов был принят новый устав, в котором отсутствовали ссылки на «христианскую социальную мораль» как основу деятельности, и было принято решение о создании Французской конфедерации демократических трудящихся (ФКДТ). Официальной доктриной стала программа «демократического планирования» и «самоуправляющегося демократического социализма»[93].

Одновременно конфликты стали сотрясать организации «католического действия». В их эпицентре был вопрос о соотношении политики и «католического действия». Подчинится ли церкви «католическое действие»? «Да», считали активисты, рассматривающие себя как «христианскую элиту» своего поколения, ангажированную в политической борьбе. «Нет», отвечали епископы, которые видели