наполовину спокойное облегчение и наполовину горячее возбуждение, официальные первые шаги по открытой дороге с каждым поворотом. Он сделал то, что делали его герои – вырвался на свободу, сделал шаг назад и отправился в путь. Шетлер писал, что он «бежал от монотонности навстречу новизне, навстречу удивлению, благоговению и тому, что заставляет его почувствовать себя живым». Он заключил: «Люди спрашивают, чего я боюсь. Я боюсь непрожитой жизни, боюсь оглянуться назад в старости и пожалеть, что потратил ее на забытые вещи или попытки быть кем-то другим».

«ЛЮДИ СПРАШИВАЮТ, ЧЕГО

Я БОЮСЬ. Я БОЮСЬ НЕПРОЖИТОЙ

ЖИЗНИ, БОЮСЬ ОГЛЯНУТЬСЯ

НАЗАД В СТАРОСТИ И ПОЖАЛЕТЬ,

ЧТО ПОТРАТИЛ ЕЕ НА ЗАБЫТЫЕ

ВЕЩИ ИЛИ ПОПЫТКИ БЫТЬ

КЕМ-ТО ДРУГИМ».

12 января он опубликовал в «Инстаграме» и «Фейсбуке»[13] фотографию маленького серого рюкзака рядом со своим мотоциклом. «Приключение начинается. С сегодняшнего дня я официально бездомный, и это мое единственное имущество». Минимализм был ключевым фактором. Прямая противоположность четко установленным планам. Мотоцикл был идеалом. Путешествовать автостопом означало бы вынужденно следовать чужим планам и маршрутам. Автомобиль означает замкнутость и защищенность. Мотоцикл, напротив, предлагал полную свободу поворачивать в любую сторону, в какую ему заблагорассудится, а также близость с дорогой и окружающей средой. Выбранный им Royal Enfield, а не мотоцикл, более привычный в США и предназначенный для дальних путешествий, в конечном счете привнес романтику в его путешествие. «Энфилд» выглядел круто, винтажно и по-военному. Он назвал его Боевым Котом, отчасти в честь зеленого кота, принадлежащего супергерою Хи-Мэну, которого он любил с детства.

Среди немногочисленного имущества, уложенного в багажник, пристегнутый сбоку к мотоциклу, была его библия – «Скитания: Необычное руководство по искусству длительных путешествий по миру» (Vagabonding: An Uncommon Guide to the Art of Long-Term World Travel) Рольфа Поттса. Шетлер рекомендовал эту книгу многим на личных встречах и онлайн. «По какой-то причине, – писал Поттс в одном отрывке, который вызвал особый резонанс, – мы рассматриваем долгосрочные путешествия в далекие страны как повторяющуюся мечту или экзотическое искушение, но не как нечто, что применимо к жизни здесь и сейчас. Вместо этого – из безумного долга перед страхами, модой и ежемесячными платежами за вещи, которые нам на самом деле не нужны, – мы ограничиваем путешествия до коротких, бешеных вспышек. Таким образом, когда мы вкладываем свое богатство в абстрактное понятие под названием «стиль жизни», путешествия становятся всего лишь очередным аксессуаром – плавным, заключенным в капсулу опытом, который мы приобретаем так же, как одежду и мебель». Книга стала руководством и источником вдохновения, а также подтвердила его правоту.

Однако Шетлер начал свое путешествие не расслабленно, а решительно. Он рванул через юг США и воссоединился со старыми друзьями на Западном побережье. Пару месяцев он провел в кемпингах в парках Джошуа-Три в Калифорнии и Ред-Рокс-Каньон в Неваде, а потом резко отправился за границу. В начале марта Шетлер оставил свой мотоцикл и улетел в Индонезию. «Перелет в один конец на Бали. Начинается мое Бессрочное путешествие по миру», – написал он в блоге. «Все, чем я владею в этом мире, помещается в ручной клади, и я не совсем представляю, где буду спать, когда приеду. Это то, о чем я всегда мечтал». Он приехал с определенными намерениями: минуя курортные города, он набрал в поисковике «Коренные племена Юго-Восточной Азии» и перешел по ссылке. «Переночую в лодке на островах Ментавай, в 100 км от западного побережья Суматры, – написал он. – В течение следующих 10 дней я буду жить глубоко в джунглях с ментаваями – племенем, которое продолжает жить своей традиционной культурой в относительно нетронутом виде. Я и правда надеюсь научиться еще большему количеству навыков выживания в джунглях, а также познакомиться с прекрасным и древним образом жизни, пока он не исчез». В течение полутора недель он жил в традиционном длинном доме[14], ловил рыбу и крабов, собирал листья коки и учился делать стрелы с ядовитыми наконечниками.

Он снова вернулся в Таиланд, а затем полетел в Непал, где отправился в поход по отдаленной, засушливой долине Мустанг. Ранее известный как Королевство Ло, Мустанг долгое время был запретной зоной для путешественников из-за границы с Тибетом. «Это страна преступников и бандитов, где кочевники продолжают жить в палатках из шерсти яка и скармливают умерших гигантским гималайским грифонам»[15], – писал Шетлер в блоге. Он был в своей стихии и исследовал те места, где «люди живут так же, как и тысячи лет назад, без знаков на английском языке, без постоялых дворов, без телефонов и Wi-Fi». Кульминацией поездки стало пересечение перевала Торонг-Ла длиной почти пять с половиной километров в шлепанцах. «Я никогда не был таким счастливым», – написал он.

Вернувшись в Катманду, он снова встретился с Бишалом Капали, который отвез его в храм Пашупатинатх, одно из святейших мест Катманду. Это самый старый индуистский храм в долине, известный как место кремации. Когда они смотрели на горящие погребальные костры, Шетлер спросил его о смысле жизни. Капали спросил о том же самого Шетлера, и тот ответил, что знает, что однажды он умрет и что у него осталось совсем немного времени, чтобы осуществить все свои мечты.

Он вернулся в США через Турцию как раз вовремя, чтобы попасть на Burning Man, ежегодный фестиваль искусства, проходящий в пустыне в Неваде, и самодостаточное сообщество, которое объявило себя «концентрацией креативности». В первые месяцы 2015 года он отправился в очередную международную поездку, на этот раз в Южную Америку. Он побывал в Колумбии и на собрании шаманов в Бразилии, совершил пеший поход к цитадели инков на вершину горы Мачу-Пикчу в Перу и проехал на велосипеде по дороге Юнгас в Боливии, также известной как «Дорога смерти», двигаясь по обрывистому маршруту и стараясь избегать обрывов высотой по 600 метров. На северной окраине пустыни Атакама, самой сухой неполярной пустыни в мире, он заглянул на Салар де Уюни, величайшую в мире соляную равнину, где позировал для одного из своих самых запоминающихся автопортретов. Тонкая пленка жидкости на плоскости идеально отражает голубое небо и клубящиеся облака, а Шетлер, стоящий обнаженным, вытянув руки вдоль тела, как солдат в строю, устремил свой взгляд к необозримому горизонту. Когда он разместил фотографию в соцсети, кто-то пожаловался, что она содержит наготу. Джастин с гордостью сообщил, что цензоры не сочли ее оскорбительной и оставили публикацию в силе.

Для тех, кто хорошо знал Шетлера, наблюдать за этим периодом его жизни означало долгожданное возвращение к тому Джастину, которого они знали. Казалось, что он наконец-то нашел «обитаемую зону» в своей жизни: достаточно взрослый, чтобы быть независимым, но достаточно молодой, чтобы активно искать приключения. Свобода, как он