Я не считаю себя богатой. Да, у меня есть все, что бы я не пожелала — так всегда было. Однако, у меня есть четкое убеждение, что деньги — это не богатство, а ключ к нему.

— То есть, ты из богатенькой семьи, — закатив глаза и перефразировав собственные слова, заключает Таша.

— Не люблю это определение, но да. Таш, я не собираюсь хвастаться и рассказывать всем на каждом углу, что мои родители состоятельные люди. Их деньги — это их деньги, а я свои еще не заработала, поэтому давай не будем об этом всем рассказывать. Хочу маму и папу оставить в графе «личное».

— Поняла. Я молчу! — пообещала Таша, жестом изображая, как закрывает рот на замок. — У меня только отчим остался, — печально делится своими жизненными обстоятельствами.

А я ведь так ничего и не узнала о ней. Пусть мы и болтали в то время, когда другие проходили собеседование, но это было так — поверхностно. Сейчас же я могу больше узнать, по-видимому, о подруге по проекту. А почему бы и нет? Таша — приятная девушка, смешная и веселая, хотя я не всегда так думала. Она не сразу мне понравилась. Изначально, я посчитала, что передо мной типичный представитель легкомысленного вида — голубоглазая блондинка. Чего ждать от такой? Конечно, с того момента, как мы познакомились, я не перестала её считать такой, но, определенно, девушка стала нравиться мне больше. Особенно, после того, как весьма талантливо изобразила выходящего из зала Злаготорского, который покинул нас во время моего собеседования.

Если верить Татьяне, Нарцисс вышел с высоко поднятой головой и победоносной улыбкой. Посмотрим еще, кто кого, голубчик! И не таких на землю опускали. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Почему ты живешь с отчимом? Не обижает? Где твоя мама? Ладите с ним? — тут же закидываю ее вопросами, стремясь узнать о ней что-то новое.

— Мама умерла при родах, а меня воспитывал папа и его новый парень, пока год назад папа не погиб в аварии, — как ни в чем не бывало, рассказывает Таша.

Папа и его парень… Ох, ты ж батюшки!

— Ого, — произношу, хлопая ресницами. — То есть твой папа… гей?

— Ну да! — пожимает плечами. — Оба моих отца, если быть точнее.

— Я не знаю, что сказать…

То, что рассказала Таня, поставило меня в тупик. Я впервые встретила того, кто так лояльно относился к «голубоватым» слоям населения. Кроме того, она была настолько близка к ним, что я и правда не знала, как реагировать на сложившуюся ситуацию.

— А давай Златогорскому приглашение в гей-клуб пришлем? А потом пофоткаем его там? — вдруг предлагает подруга.

— Ты сможешь достать пригласительные? — с энтузиазмом спрашиваю, представляя, как он войдет в зал, а там куча извращенцев. Владислав внешне очень красив, значит, многие обратят на него внимание.

Ох, как потом продюсер бежать будет оттуда сломя голову! Надо охранникам приплатить, чтобы не выпускали. О, да! Срочно мне билетик…

— Пфф, мой отчим владеет одним из таких заведений.

— Таша, думаю мы подружимся, — заключаю я, потирая руки, как делают это злодеи в фильмах.

— Конечно! — подтверждает она, хитро улыбаясь. — Среди всех этих сучек, ты самая нормальная. Предлагаю объединить наши усилия на время конкурса. Ну, и после него тоже.

— А как же конкуренция?

— Какая конкуренция, Ксюша? Мы уже выиграли! — восклицает она, словно я сказала какую-то глупость. — Будем тоже потом ходить, как Златогорский, и всем свое «фе» высказывать.

— Я не хочу участвовать в спектакле одной актрисы! — манерно изобразила я Нарцисса. — Глупышка!

— Он в тебя влюбился! Точно говорю.

— Конечно! — отвечаю ей и, откинувшись на постель, тихо смеюсь. — Интересно, он дома тоже такой или все же другой?

— Другой! Ходит в белом халате… с полотенцем на голове и в розовых меховых тапочках, — произносит Таша и заливается звонким смехом, присоединившись к моему валянию на кровати.

— С патчами под глазами, — дополняю ее портрет.

— И с собачкой йорком!

— С длинной сигаретой!

— И танцует под шансон! — закатываюсь диким хохотом, не в силах справиться с нахлынувшими образами.

В этот момент в номере раздается звучное покашливание. Мгновенно замолчав, мы с Таней садимся на кровати и обращаем слезящиеся от смеха глаза на того, кто нарушил наше уединение.

Ну, ешкин кот! Я что, дверь не закрыла? А этот ввалился без стука. Как-то не скромно. Хотя, это все мелочи по сравнению с тем, что мог услышать продюсер. А если он давно тут стоит? Ох, плохо мне придется. Златогорский и так зуб на меня точит. Мало того, что сама влипла, так еще и Ташу втянула в это. Надо срочно исправлять положение.

— Владислав, еще раз здравствуйте, — виновато улыбаясь, здоровается моя напарница по пакостям.

— Здравствуй, Таша, — тянет он, не отрывая взгляда от меня. — И тебе, Роксен…

— Какими судьбами, господин продюсер? — бесцеремонно интересуюсь, слезая с кровати.

И чего я всполошилась? Даже если и слышал что-то — все равно! Ксения Демидова держит позиции до конца. Нас так просто не возьмешь.

— Анкету надо заполнить, — произносит он, переводя взгляд то на меня, то на Ташу. — А вы тут…

— А мы тут целовались, — отвечаю ему. — Хотите с нами? Таша, ты не против? — ласково дотрагиваюсь до ее плеча, изображая флирт.

Ну, я же актриса! Вы что, забыли, господин Златогорский? Нужно соответствовать.

— Я… — пытается что-то сказать Таша.

— Я все поняла, любимая! — прерываю ее, переведя взгляд на продюсера. — Таша против! Она дикая собственница. К сожалению, ничего не могу сделать!

— То есть вы тут… вместе… — начинает Златогорский, пытаясь собрать слова в одно предложение. — Тут… того…

— Ну да! Если бы вы не помешали, то мы бы… ух! — с улыбкой отвечаю ему и в конце фразы глазами круг в воздухе рисую.

Главное, не расхохотаться сейчас. Соберись, тряпка! Боже, его выражение лица бесподобно. Смешнее, чем у папы, когда я однажды сказала, что завтра иду в брачное агентство. Тот тогда подумал, что я жениха решила искать, а мне нужно было обсудить детали заказа хозяйки агентства на свадебное торжество, которое должно было пройти в ресторане мамы.

— В стенах центра запрещены сексуальные отношения, — сглотнув, произносит он. — Прощу отныне таким не заниматься, а если уж очень хочется, то закрывайтесь! Оставлю анкету тут, — растерянно говорит, положив несколько листов формата А4 на комод около двери. — Заполни и принеси мне ее в номер тридцать один, Роксен! — развернувшись, он за секунду испаряется, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Как только дверь за ним закрывается мы с Ташей начинаем дико ржать. Не смеяться, не хихикать, а именно — ржать. Уткнувшись головой в подушку, пытаюсь хоть немного успокоиться. Таша так и вовсе катается по полу.