какую-то квалифицированную профессию, вдвое больше шансов стать безработным».

В АМЕРИКЕ „ЗАПРЕЩЕНО“ ПОПРОШАЙНИЧЕСТВО. ЭТОТ БЕЗРАБОТНЫЙ „ПРОДАЕТ“.

Американские президенты систематически направляют конгрессу послания, в которых приводят одни и те же вопиющие цифры. Вот некоторые из них. Один из каждых трех учеников, занимающихся в 5-м классе оставляет школу, 4 миллиона американцев не умеют ни читать, ни писать. 13 миллионов молодых людей имеют образование ниже 8 классов. Только два из десяти американских юношей и девушек получают образование в колледже. И без того высокая стоимость университетского образования в США неуклонно растет из года в год. Средняя плата за обучение в частных университетах составляла в 1966 году 3200 долларов в год, в 1970 году — более 4 тысяч долларов.

Нельзя сказать, что высшая администрация страны не уделяла внимания проблеме молодежи и особенно ее занятости. В качестве средства решения этой проблемы в рамках «Великого общества» в Соединенных Штатах были созданы и широко разрекламированы «рабочие корпуса», «местные рабочие корпуса» (программа «сосед помогает соседу»), программа «учись и работай», предназначенная для студентов, вынужденных совмещать работу с учебой в колледжах. Кстати сказать, ничего путного из этих программ не вышло. Через них прошло всего 142 тысячи молодых американцев.

Американские эксперты констатируют, что хотя за последние годы на обучение и воспитание молодежи в США затрачивается значительно больше средств, чем это делалось раньше, тем не менее проблема молодежи остается одной из наиболее острых внутриполитических проблем и имеет тенденцию к дальнейшему обострению. На смену «потерянному и забытому поколению» 40-х и 50-х годов пришла молодежь, политическая активность которой мешает нормальному — по буржуазным понятиям — функционированию капиталистического государства и сильно беспокоит власть имущих.

Покойный кандидат в президенты США Роберт Кеннеди в своей книге вынужден был признать, что капиталистическое общество не может зажечь молодежь. Вот что он пишет:

«В глазах молодежи мы слишком часто измеряем ценность человека размером его жалованья или состояния… Еще более ненавистна молодежи, как была ненавистна моралистам на протяжении тысячи лет мораль, определяющая ценность вся и все прибылью. Они знают, что руководители крупнейших корпораций вступают в сговоры, чтобы фиксировать цены, на тайные совещания собираются, чтобы красть по грошу в месяц у миллионов американцев».

НА СТУПЕНЬКАХ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ. СТУДЕНТЫ ПУСКАЮТ МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ.

И далее:

«Мы теряем молодежь в пользу экстремистских движений или общественного безразличия, ибо она не находит ответа на свои опасения и ожидания в прошлой политике. Мы теряем старшее поколение, которое утрачивает веру в возможность защитить будущее и примыкает к консерваторам, консервативным движениям, надеясь, по крайней мере, сберечь то, что имеет радикализм и реакция. Новые правые и новые левые отражают одно — желание найти индивидуальное значение, приняв участие в достижении широкой общей цели».

Встревоженно пишет и Дж. Гэлбрэйт в нашумевшей книге «Новое индустриальное общество»:

«Среди молодежи наблюдаются сильно выраженные, хотя и довольно расплывчатые и зыбкие оппозиционные настроения. Многое в этих настроениях является отражением недовольства целями, столь бесцеремонно утверждаемыми индустриальной системой и ее защитниками. Эта оппозиция руководству до тех пор, пока она не образует руководство, останется расплывчатой и не принесет результатов.

Четко обозначились настроения отчужденности молодежи. Они проявлялись в демонстративном отказе от общепринятых взглядов на труд, карьеру, одежду и внешнюю политику. Но это недовольство наблюдалось не только среди молодежи. Оно было распространено и в широких кругах педагогов и ученых».

Комментарии здесь, как говорится, излишни.

ДОВОЛЬНЫ ЛИ АМЕРИКАНЦЫ СВОЕЙ ШКОЛОЙ?

Общую картину жизни американской молодежи мы хотели бы детализировать прежде всего рассказом о школах и школьниках.

Незадолго до нашего приезда в США в журнале «Форчун» была опубликована статья адмирала Риковера о постановке школьного образования. Она нас заинтересовала. Читаем:

«Я считаю трагичным, что так много американцев, окончивших среднюю школу, не обладают даже тем багажом, который в других странах соответствует начальному образованию. Они не умеют правильно читать, не способны излагать свои мысли и писать без ошибок. Я не говорю уже о том, что 10 процентов американцев совершенно неграмотны».

Любопытное признание. Пытаемся выяснить причину. Оказывается, в США нет единой школьной системы. Во многих школах не преподавались до последнего времени точные науки. Вместо них были введены такие предметы: жизнь в семье, физическое и моральное здоровье, жизненная мудрость. Факультативно и теперь проводятся занятия на темы: как узнать, что вы влюблены; как хорошо организовать деловое свидание и т. п.

Мы побывали во многих школах, беседовали с учителями и учениками. Темы бесед — самые различные. Вспоминается посещение школы в Атланте. Она представляет собой двухэтажное длинное помещение с мастерскими, спортзалом. У входа справа высится металлическая мачта с американским флагом. Перед началом занятий школьники выстраиваются у флагштока. Исполняется национальный гимн, лучшие спортсмены поднимают флаг. После этого директор делает короткое сообщение о важнейших событиях в стране и за рубежом.

Американские флажки над классной доской, в библиотеках, на преподавательских столиках — они всюду.

В атлантскую школу мы прибыли 30 апреля. Заходим в класс. На доске — стихи о любви, о верности друг другу. Две девочки в очках, наверно пятиклашки, с зелеными веревочками в косах вместо лент переписывают стихи.

В учительской нас встретил директор, в красной рубашке, с огромными баками, обросший. Нам показалось странным, что директор не пригласил нас сесть. А узнав, кто мы, тут же куда-то исчез.

В школе 1700 учащихся. 78 основных преподавателей. Дети изучают 18 предметов. Занятия начинаются в восемь часов утра. Длятся они до 3-х, с часовым перерывом на обед.

На свое попечение нас взяли две женщины с какими-то черными повязками на шее, обутые в громоздкие туфли, от которых шел гул по коридорам. Кто они — мы не знаем. Следуем за ними. На каждом этаже — металлические шкафчики для одежды, как у нас в бытовках на заводах. Двери в классы открыты. С одной стороны коридора — классы, с другой — лаборатории и мастерские.

Заходим в класс. Ученики сидят по одному за маленькими столиками. Под сиденьем — место для книжек. В центре восседает на стуле учительница в мини юбке. Она забросила ногу на ногу. Курит и медленно потягивает кока-колу.

Зашли в мастерскую. Пыль на дряхленьких станках. Пояснений учителя не слышно. Рядом гремит и гудит стадион. Ученики болеют за свою бейсбольную команду.

По расписанию каждый класс раз в неделю проводит один урок в библиотеке. Здесь ученики бродят между книжными полками, сидят в уголках, лежат на