— Но тут он вдруг остановился, и в глазах его вновь зажегся огонек недоверия.

— Это ваш отец сказал вам, что у Ференги много людей?

Естественно, отец Тибора ничего ему не говорил. Ничего не сказал по этому поводу и князь. То малое, что было ему известно, он услышал от одного из придворных князя. Это была не более чем суеверная чепуха. Человек этот был глуп, не слишком-то почитал своего князя, и сам, в свою очередь, не пользовался уважением. Тибора не интересовали истории о призраках. Он убил немало людей за свою жизнь, и ни один призрак ни разу не побеспокоил его.

Он решил воспользоваться случаем. Он и так уже узнал немало интересного.

— Мой отец говорил лишь, что подъем был очень крутым, трудным и что когда они наконец добрались до замка, то увидели, что внутри его и вокруг расположились лагерем множество людей.

Внимательно вглядываясь в его лицо, старик кивнул.

— Да, так могло быть, так могло быть. У него часто зимовали зганы. — Он наконец принял решение. — Очень хорошо. Я провожу вас наверх — если он, конечно, захочет вас принять.

Он рассмеялся при виде удивления, отразившегося на лице Тибора, и они вместе вышли на улицу. По пути цыган снял с гвоздя огромную бронзовую сковороду.

Висевший неподвижно в небе диск бледного солнца готов был вот-вот скрыться за вершинами скал. Из-за близости гор сумерки наступали здесь рано. Птицы уже пели свои вечерние песни.

— Самое время, — кивнул головой старик. — Надо надеяться, что нас сейчас видят.

Он указал рукой высоко вверх, на неясно видневшиеся вдали горы, где на сером фоне самых дальних вершин чернел горный хребет.

— Видите, вон там, в самом темном месте? Тибор кивнул.

— Это и есть замок. А теперь смотрите. — Он потер дно сковороды о рукав и повернул его к солнцу. Поймав его отражение, он направил лучи в сторону гор, и золотая полоска устремилась вверх по скалам. Солнечный зайчик прыгал с камня на камень, перебираясь с мшистой земли на стволы стоявших группами пихт, и с деревьев обратно на каменные обломки, поднимаясь все выше и выше, постепенно слабея. И вдруг Тибор увидел, что им отвечают. В тот момент, когда сковорода, наконец, замерла в сморщенных руках цыгана, темный участок, на который он до этого указал Тибору, казалось, вспыхнул ярким золотым светом! Взрыв света был столь неожиданным и слепящим, что валах непроизвольно закрыл руками глаза и теперь смотрел в ту сторону сквозь пальцы.

— Это он? — полушепотом спросил Тибор. — Это отвечает сам боярин?

— Старый Ференги? — цыган расхохотался. Он осторожно поправил положение сковороды, продолжая держать ее дном кверху. С вершины гладкой скалы по-прежнему спускался золотой луч. — Нет, это не он. Он не любит солнце. И поэтому, наверное, не дружит с зеркалами. — Продолжая смеяться, он объяснил:

— Это одно из прекрасно отполированных зеркал, укрепленных на скале — в том месте, где к ней примыкает задняя стена замка. А теперь, если наш сигнал увидели, кто-нибудь накроет зеркало, которое всего лишь отражает наш луч. Свет погаснет. Не постепенно, как это бывает, когда заходит солнце, но сразу — вот так!

Как будто кто-то задул свечу — свет мгновенно погас, и Тибору на миг показалось, что он очутился в абсолютной темноте. Он даже покачнулся, но быстро пришел в себя.

— Значит, вам удалось связаться с ними? — спросил он. — Теперь боярин знает, что вы хотите кого-то привести к нему, но откуда ему известно кого именно?

— Он это узнает, — ответил цыган. Схватив Тибора за руку, он вдруг помутневшими глазами уставился наверх, так сильно закачавшись, что Тибору пришлось его поддержать.

— Ну вот, теперь ему все известно, — прошептал цыган, и взор его вновь стал ясным.

— Что? — Тибор пришел в полнейшее замешательство, у него возникло предчувствие беды. Зганы были поистине таинственным народом и обладали неведомыми другим силами. — Что вы хотите этим сказать?..

— А теперь он ответит — «да» или «нет», — оборвал его цыган. Не успел он произнести эти слова, как в расположенном наверху замке мелькнул лишь один-единственный лучик света, который тут же погас.

— Он ответил «да» — он согласен принять вас, — со вздохом сказал старый цыган.

— Когда? — Тибор уже смирился со странностью происходящего и лишь постарался не показать голосом волнения.

— Сейчас. Мы отправляемся немедленно. В горах ночью очень опасно, но он так пожелал, и у нас нет другого выхода. Вы не передумали?

— Теперь, когда он пригласил меня, я не имею права его разочаровать, — ответил Тибор.

— Прекрасно! Но оденься потеплее, валах. Наверху очень холодно. — Старик бросил на него пронзительный взгляд. — Да... там царит смертельный холод...

* * *

В спутники себе Тибор выбрал двух рослых и сильных валахов. Большинство его людей были родом из тех же мест, что и он, но Тибор во время похода на печенегов особенно отметил этих двоих. Они сражались все время рядом с ним, и он имел случай убедиться в том, что они отважные и умелые воины. В борьбе против Ференци ему нужны настоящие мужчины. Вполне возможно, что они ему понадобятся. Арвос, старый цыган, сказал, что у боярина нет вассалов. Но кто же тогда отвечал на сигналы зеркала? Нет, Тибор не мог себе представить, чтобы богатый человек жил совершенно один, имея под рукой всего лишь одну или двух женщин, и сам о себе заботился. Старик Арвос лгал.

В случае если там, в горах, они встретят лишь горстку людей во главе с их господином... Но какой сейчас смысл гадать? Тибор решил, что следует немного потерпеть и потом уже посмотреть, каково будет положение вещей. И все же, если там будет слишком много людей, он просто скажет, что пришел в качестве посланника князя Владимира, чтобы пригласить боярина в Киев. Якобы в связи с войной против печенегов. В любом случае пути назад уже нет: он должен подняться в горы и убить живущего наверху человека. Остальное зависит от обстоятельств.

Да... в те времена Тибор был еще очень наивным. Ему и в голову не приходило, что Владимир послал его на верную смерть и что никто не ожидает его возвращения в Киев.

А тем временем они поднимались в горы. Поначалу идти было легко, несмотря на то, что тропинок видно не было. Дорога (дороги как таковой не было вовсе, они всего лишь следовали за цыганом, который один знал, куда следует идти) шла по седловине, к подножию неприступной скалы, затем вверх по склону, усыпанному скользкими камнями, до широкой расщелины в скале, которая вывела их к некоему подобию плато у подножия ряда еще более крутых и неприступных вершин. Их окружал дикий лес, состоявший из гигантских старых деревьев. Но теперь Тибор увидел некое подобие дороги. Как будто чья-то огромная рука прорубила в лесу ровную, прямую просеку. Несомненно, отсюда жители деревни по большей части добывали строительный материал для своих домов, а некоторые деревья были подняты вверх, в горы, и использованы для постройки замка. По-видимому, это случилось сотни лет назад, но с тех пор на месте просеки не выросло ни одного дерева. Или, возможно, если они все же вырастали, кто-то вырывал их с, корнем, не позволяя загородить путь.