Его голос вкрадчивый, тихий и главное, довольный. Ему нравится, как всё идёт и меня это напрягает.

Внутри зародилась тревога, и я не знала, что подразумевается под его словами. Даже додумать не могла, понимая, что у Асада в голове могло быть что угодно. Это пугало, потому что не знала, что от него ожидать.

– Какие?

– Ты любопытная, – проговаривает, а после продолжает с секундной задержкой: – Мне нравится. Так будет легче для нас обоих.

– Что это значит? – недоверчиво кошусь в его сторону, и вся эта затея, кажется мне уже не такой лёгкой. Может ещё не поздно вернуться в камеру и просить помощи в посольстве?

– Ты скоро всё узнаешь, – слышу в ответ. – Совсем скоро.

Несмотря на то, что мужчина был для меня неприятен, мне очень понравилась резиденция, в которой он жил. Как оказалось, шейх Абу-Даби основался не в столице, а в Эль-Айне, и именно в этом городе находился его дом, в котором он жил большую часть времени.

Сначала не могла понять, почему шейх выбрал именно это место. Обычно такие люди живут в столицах, а не в отдалённых от центра городах.  Но когда увидела всё своими глазами, поняла, что привлекало здесь Асада.

Я знала, что Эль-Айн сохранился как город, дизайн которого не изменялся с исторических лет, но чтобы всё выглядело настолько красиво и реально, не могла поверить. Резиденция шейха была точно такой же, какой и была несколько веков назад. Хоть дизайн сохранился исторический, было видно, что здание реставрировали не раз.

Несмотря на это, место было волшебным. Когда увидела белое строение, обставленное разными растительностями, потеряла дар речи и застопорилась, рассматривая красоты местной архитектуры.  На территории находился сад, и даже огромный фонтан, в котором купались белые неизвестные мне птицы.

Пока рассматривала эмиратские пейзажи, шейх терпеливо ждал, облокотившись о машину. Молчал, наблюдая за моей реакцией. Несмотря на то, что мне действительно всё понравилось, на лице не показала никаких эмоций, потому что не нужно ему знать, что мне здесь понравилось!

Иначе зачтёт себе в копилку, раздует из этого какую-то важность, и скажет, что он победил. Нет, так просто это не произойдёт.

Когда мы зашли внутрь здания, чуть приоткрыла рот, не сдержавшись. Пусть Асад думает что угодно, но то, что я видела, того стоило. Эта комната была наслаждением для всех историков. И если бы Никифоров из ассоциации увидел бы это всё, то точно упал бы в обморок.

Где-то висели старинные картины, стояли расписанные вазы, разные статуэтки. Одним взглядом можно понять, что всё, что находилось в этой комнате – было подлинным. Не всё, конечно, были и подделки, к одной из которых я как раз и направилась, стоило переступить порог этого дворца.

Дотронувшись кончиками пальцев, провела по золотистой раме и после дотронулась до полотна, трогая давно высохшую краску. Провожу подушечками пальцев по разным узорам, и останавливаюсь на краешке, и только после делаю заключение: от оригинала ничем не отличишь. Настоящая хранится не здесь, и даже не у меня. К сожалению, отец не смог отвоевать картину в музее Эр-Рияда, сдавшись после тысячных отказов.

– Знаешь её? – от созерцания не замечаю, как Асад оказывается непростительно близко, чуть ли не прижимаясь ко мне всем телом. Горячее дыхание щекочет кожу, а губы вот-вот и коснутся уха. Делаю шаг в сторону, и киваю, делая вид, что меня это ни капли не смутило. – Я удивлён. Сколько же знаний хранится в твоей головке?

– Много, – отвечаю честно, сама не зная ответа на этот вопрос. У меня всегда была тяга к истории, и я как губка впитывала всё нужное и ненужное. С детства изучала истории разных стран, углубляясь в каждую мелочь. Родители не стали отдавать меня в школу, занимаясь моим обучением на дому. Они считали, что могут дать мне всё и без этих рабских школьных будней. И им за это я была благодарна, потому что если бы помимо истории ещё и проводила время в школе, то вряд ли бы смогла столько знать. – Эта картина, кстати, подделка.

– Правда? – Азар переводит взгляд  от моего лица на полотно. Внимательно всматривается своим непрофессиональным взглядом и после выдаёт: – Значит, меня обманули.

Последнюю фразу он сказал напряжённо и задумчиво. В этот момент надеялась, что не сломала какому-нибудь бедному арабу жизнь за то, что сообщила шейху.

– Пошли, проведу короткую экскурсию по своему дому, – мужчина повернулся ко мне широкой спиной и сделал шаг вперёд, идя в сторону коридора. Идти за ним не хотелось, но меня двигало только одно – желание увидеть ещё больше. Не сомневалась, что здесь найдётся что-то более ценное.

Асад шёл молча, что было мне на руку. Это даже как-то расслабило, что на несколько минут я и позабыла, что этот человек шантажом привёз меня к себе и, можно сказать, сделал своей пленницей. Вряд ли мне можно будет выйти отсюда, поэтому охарактеризовала я себя как некстати верно.

После десяти минут пути мы остановились у огромной двери, около которой стояли двое охранников. Сразу же их заприметила и приняла к себе на вооружение.

Перешагнув порог открытого коридора, двери за нами закрылись. Пройдя чуть вперёд, остановилась у каменных перил, рассматривая сад, на который открывался красивейший вид. В центре стояла беседка, покрытая белой узорчатой тканью,  вокруг которой росли деревья. Под ними разбили маленький прудик, украшенный камнями. Даже отсюда было видно, как в нём плавали рыбки, плескаясь в воде своим хвостом.

– Хочу предупредить тебя, Анна-Мария, – поворачиваюсь на голос шейха, отрываясь от рассматривания природы, и всматриваюсь в лицо Асада. Он выглядит напряжённым, взгляд затуманен, и кажется, что вот-вот и над его головой появится огромная грозовая туча. – Ты не можешь выходить за те двери.

Он указал в сторону только недавно закрывшихся огромных массивных дверей, напоминающие врата.

– Поясни, – спрашивать что-либо у мужчины было бесполезно. Как я поняла за некоторое время нашего знакомства.

– Это всё, – Асад взглядом окидывает местность. – Территория моих наложниц. Здесь они могут делать всё, что захотят, даже ходить голышом, если им приспичит. Но ни одной нельзя выходить за эти стены. Особенно тебе. Чтобы пресечь все идеи в твоей голове, скажу сразу – можешь не просить ни у кого помощи. Тебе никто не поможет, даже по женской дружбе. К любым мужчинам, даже охранникам, советую не приближаться. Если бедняга получит наказание за то, что контактировал с тобой, это будет на твоей совести. Это не Россия, поэтому не забывайся в некоторые моменты.

Шейха слушала молча, не протестуя в ответ. Зачем? Я всё равно сделаю всё по-своему. Нельзя выходить за те стены? Спасибо что сказал, господин аль Азар, потому что теперь я как назло буду мелькать там, чтобы разозлить тебя. Достанется охранникам, если я с ними заговорю? Плевать, буду обходить стороной.  С женщинами дружить здесь точно не собираюсь. Змеюк мне и на родине хватает.