и тогда

текла повсюду звонкая вода…

Но так давно зелёный летний зной

подёрнулся осенней желтизной!

От осени теперь спасенья нет:

размазан по пространству жёлтый цвет,

багрянцем крови истекает двор –

лист, падая, прицельно бьёт в упор.

Рождаются секунды меж ветвей

и умирают шорохом в листве:

застыло время, словно монолит,

здесь осень безраздельная царит.

Наверно, осень всё же не вовне.

Наверно, осень всё-таки во мне,

и отраженье вижу я в окне

того, в моей что скрыто глубине.

Играет осень, видимо, со мной,

и за окном пейзаж совсем иной,

но мне всё так же затмевает свет

одна и та же осень. Много лет.

2018 г.

Тёмный омут

Тёмный омут — и тих, и глубок.

В нём, сливаясь с неспешной рекой,

обитает отшельником бог,

отошедший от дел на покой.

Он устал. Он бы мог, но не стал.

Он был лишним на общем пиру –

и, оставив пустым пьедестал,

бог тем самым закончил игру.

Свой хрустальный надзвёздный чертог

променял он на омута дно,

только даже отрёкшийся бог –

он и в омуте бог всё равно.

Тихо шепчет молитву волна,

непростую покоя судьбу.

Распрямилась у бога спина

и разгладилась складка на лбу.

Ущипнёт он русалку за хвост,

водяному протянет ладонь.

Он теперь в обращении прост,

выбрав сразу же правильный тон.

Не свершится здесь воля его,

не раскатится здесь божий глас,

и никто не прочтёт ничего

за прищуром внимательных глаз.

Добровольно покинув зенит,

обитает отшельником бог,

и секрет его свято хранит

тёмный омут, и тих, и глубок.

2018 г.

***

Песок прибрежный выглажен волной.

Листом бумажным он передо мной

лежит, и гладь песчаная чиста. Я

решаю уравненье на песке –

строку плюсую буквами к строке,

стихотворенье в сумме ожидая.

Но набегают волны на песок,

легко ступая с пятки на носок.

Податлива песчаная основа –

и море гибким ластиком воды

стирает рукотворные следы

с песка, его разглаживая снова.

2018 г.

Я вижу звуки

Я вижу звуки, вижу наяву.

Я вижу, как по воздуху плывут

они. Я их всей кожей осязаю,

когда они, как копьями пронзая

меня — в мой мозг пытаются войти,

и лезут в ноздри, и в глаза, и в уши,

и оглушают, и слепят, и душат

меня все эти звуки во плоти.

Я вижу звуки — и они близки

настолько, что мне давят на виски.

Отчётлив звук и выпукло — рельефен,

подобно выступам на барельефе;

имеет он объём, и тон, и цвет,

остроуголен и монументален

и обладает множеством деталей,

которым и названья даже нет.

…Но стихнут звуки вдруг — и тишина

пьянит не хуже доброго вина.

Ненадоедлива и бессловесна,

и мыслям в тишине отнюдь не тесно

извечный свой круговорот вершить.

Я время провожу в компаньи с нею,

и с каждым днём всё больше и сильнее

моё желанье пребывать в тиши.

2018 г.

Мой Ангел

Мой Ангел нем. Безмолвен Ангел мой,

молчания обетом будто связан.

Бреду, подобно нищему с сумой,

наполненной страданьями, по грязи

пути, что Свыше предначертан мне,

и к Ангелу взываю в исступленьи –

но тонут в равнодушной тишине,

не вызвав отклика, мои моленья.

Незрим мой Ангел, и от глаз моих

с надёжностью сокрыт. Так мгла ночная

небесного светила ясный лик

от глаз людских до срока укрывает.

Но утром всё же явится оно

пред взорами людей во всём блистаньи;

а я того не ведаю, со мной

мой Ангел — или Он меня оставил…

Но в час, когда гнетущею тоской

мой мозг охвачен, словно зимней стужей,

и воздух давит гробовой доской,

и мысли в суете тревожной кружат,

вдруг рухнут вставшие сплошной стеной

напасти, и рассеются тревоги –

и я пойму тогда, что Ангел мой

хранит меня на жизненной дороге…

2018 г.

***

Я падал в небо, словно в бездну вод.

Морская глубь весьма с небесной схожа.

Я наблюдал, как облако плывёт,

я осязал его касанья кожей.

Я восходил звездой на небосвод.

Я падал в небо, словно в бездну вод.

Я погружался в небо с головой.

Я становился с ним единым целым –

насквозь пропитываясь синевой,

в ней растворяя очертанья тела,

утрачивая облик прежний свой,

я погружался в небо с головой.

И небо расступалось подо мной,

своей податливостью изумляя.

Тонул, накрыт незримою волной,

я в океане без конца и края,

как омутом, затянут вышиной, –

и небо расступалось подо мной.

Я был один, один на сотни вёрст.

Подхваченный небесною рекою,

я дотянуться мог легко до звёзд

своей протянутою к ним рукою,

я мог комету ухватить за хвост…

Я был один, один на сотни вёрст.

По синеве небесного холста

я радуг разбросал повсюду краски,

страницы облаков взахлёб листал,

небесные разучивая сказки…

Я покорил небесный пьедестал,

я в небе утонул –

и небом стал.

2018 г.

Черновик

Сегодняшний рассвет с позавчерашним вкусом

вновь вызвал боль в висках и тошноту в груди.

Вот новый день пришёл, и смотрит Иисусом,

и за ухо берёт: вставай, мол, и иди.

Встаю и ухожу. Куда — и сам не знаю.

Наверное, вперёд, хотя — как посмотреть…

До ночи проброжу — а там в объятьях сна я

у суток отсужу положенную треть.

Свой начинаю день вновь с чистого листа я,

но жизнь — как черновик, которому не стать

шедевром на века, и потому листаю

его лишь потому, что надо бы листать.

Ну вот ещё одна заполнена страница,

и вновь — совсем не тем, чего бы я хотел:

невнятные слова, карикатуры — лица,

обыденный набор сиюминутных дел.

День канул, день прошёл — в бессмысленной рутине,

в круговороте дел, в их суетном плену;

а вечером, с тоской, живущей за грудиной,

страницу эту я навек переверну –

и новую начну, и вновь — одна нелепость

в нагроможденьи строк, прокисшая, как квас.

Тот написал роман, а этот пишет эпос,

а у меня вся жизнь — трагикомичный фарс.

А там придёт Она — в просторном балахоне.

Захлопнет черновик костлявая рука –

и отойдёт в архив мой опус малахольный,

которому не стать шедевром на века…

2018 г.