Конь тоже по характеру был не злым, однако нет-нет да любил лягнуться.

И снова солдатам для шуток место:

– Оба они с копытами!

Нелегко пришлось солдатам на Волховском фронте. Фронт проходил в местах болотистых и лесистых. Снега здесь глубокие. Дороги лесные узкие. Трудно в таких местах развернуться машинам или тяжелой военной технике. Вот и спасали, несли здесь лошади свою лошадиную службу. На санях подвозили боеприпасы на передовую, продовольствие. Вывозили раненых.

Конь Гнедой был всегда здесь в первых. Не знал он усталости, не страшился снарядов, бомб. Сам находил после боя раненых.

– Талант! – говорили о нем солдаты.

А вот и еще одно. Ехал однажды солдат Гнедой узкой лесной дорогой. Вдруг остановился, заупрямился конь.

– Но, но! – погоняет солдат Гнедого. Даже собирался кнутом ударить.

Не сдвинулся конь. Уперся столбом. Поднялся с саней Гнедой. Видит: у самых саней торчит из-под снега мина.

Вытер пот с головы Гнедой.

– Талант! – произнес Гнедой.

Весной 1942 года на Волховском фронте стало еще труднее. Начались паводки и разливы. Куда ни ступишь – везде трясины.

Нелегко в такую пору подвозить продовольствие. Еще тяжелее – сено. Начали лошади голодать. Газеты и те жевали.

Позаботились люди о лошадях. На самолетах к ним прибыло сено. На парашютах спустилось с неба.

С той голодной зимы 1942 года конь Гнедой пристрастился к газетам. Когда снова появилось в достатке сено, не изменил он почему-то своей привычки.

Потешались опять солдаты. Гнедого по холке хлопали:

– Ну как там – про что в газетах? Что в них сегодня писано?

Поворачивались к солдату Гнедому:

– Твой Гнедой больше, чем ты, начитанный.

Во время прорыва Ленинградской блокады снова в работе лошади. И здесь подвозили боеприпасы, и здесь вывозили раненых. Сорок раненых под огнем фашистов вывез тогда Гнедой.

Когда отмечали в боях отличившихся, солдат Гнедой получил медаль.

И снова острят солдаты:

– Не тот получил Гнедой!

Конечно, понимали солдаты: заслужил справедливо возчик свою награду. Да только любят солдаты шутку. Нельзя на войне без шутки.

Впрочем, и конь получил награду. Гладил коня Гнедой. Протягивал пайку солдатского хлеба.

– Гнедой, Гнедой, – ласково приговаривал.

И солдаты к нему явились. Раздобыли где-то мешок овса.

– Получай, принимай гостинец.

И дальше сражался конь. Уцелел, не погиб на войне. Ветераном-героем домой вернулся.

Шесть дней вгрызались наши войска в оборону фашистов. Наступает Ленинградский фронт. Наступает Волховский. Прогибается, рушится фашистская оборона.

Шел седьмой день боев южнее Ладожского озера. Группа солдат-разведчиков одной из дивизий Ленинградского фронта вышла в разведку. В белых маскировочных халатах идут солдаты. Автоматы в руках. Под халатами на солдатских ремнях – гранаты.

Среди солдат один новенький – рядовой Точилин. Все интересно молодому солдату. Впервые идет в разведку. Идет, об одном мечтает: вот бы схватить «языка».

– Схватим? – спрашивает новичок у бывалых. Старший над группой – сержант Муса Дзенгазиев.

С тем же вопросом солдат к сержанту:

– Схватим, товарищ сержант?

– Схватим, схватим, – сказал Дзенгазиев. – Боем возьмем, коль надо.

Прошагали солдаты замерзшим болотом. Ели пошли, осины. Сугробы слева, сугробы справа. Лесная идет дорога. На две разошлась дорога.

Разбились разведчики: группа пошла направо, группа пошла налево. Точилин с группой как раз налево.

Прошли они метров 300, снова на две разошлась дорога. Разбились разведчики: двое пошли налево, двое пошли направо. Точилин и старшина Дзенгазиев свернули как раз направо. Идут между осин и елей. Рвется вперед Точилин. Идет, об одном мечтает:

«Вот бы сейчас схватить «языка»!»

Улыбнулась судьба солдату.

Прошли они метров 15. Вдруг за елью мелькнуло что-то. Двинулось что-то. Не что-то, а кто-то. Человека увидел Точилин. Понимает боец: фашист.

– Хенде хох! – еще громче кричит Точилин.

– Хенде хох! – понеслось по лесу.

– Наши! На-а-ши! – слышит в ответ Точилин.

Ожили сугробы слева, справа. Как в сказке выросли люди в белых халатах. В руках автоматы. Под халатами что-то топорщится. Понятно: висят гранаты. Любому ясно, что рядом – наши. А он…

– Хенде хох! – еще громче кричит Точилин.

– Да тише ты, тише, – сказал Дзенгазиев. – Это же наши. Кто вы?

– Разведка. Кто вы?

– Разведка.

Оказалось, встретились две разведки. Разведка Ленинградского фронта и разведка Волховского фронта. Бросились разведчики друг к другу:

– Встретились! Встретились! Ура!

Стоит Точилин. Глазам не верит.

Подхватили волховчане на руки Точилина. Подбрасывают вверх:

– Встретились! Встретились! Ура!

Подлетает Точилин высоко-высоко, чуть ли не до самых еловых макушек.

– Вот тебе и «хенде хох»! – смеется Дзенгазиев.

Многие группы разведчиков встретились в этот день. Было 18 января 1943 года. Завершили в этот день войска Ленинградского и Волховского фронтов прорыв Ленинградской блокады. Встретились. Соединились.

За день до полного соединения советских войск южнее Ладожского озера произошла здесь необычная встреча.

На одном из участков Волховского фронта появился фашистский танк. Был он почему-то один. Шел на повышенной скорости. Открыли по фашистскому танку огонь полковые пушки Волховского фронта. Молодцы пушкари, умельцы.

Выстрел. Ура! Попали.

Но что такое? Не тронул снаряд фашиста. Продолжает идти махина.

Снова выстрел.