Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да-да, – рассеянно ответил папа. Он был так сосредоточен на разговоре, что едва обратил на меня внимание.
– Нам пора идти. Увидимся в другой день! Как приятно, что вы сюда переехали. Очень-очень здорово!
Он кивал, улыбался и всячески проявлял свое расположение, пока я толкала его мимо стеклянного шара в саду Ореста, вокруг дома и в сторону нашей двери.
Когда мы с папой вышли из сада, я бросила взгляд через плечо. Орест и его мама, похожая на эльфийку, стояли и смотрели нам вслед. Орест – стиснув зубы, мама – мило улыбаясь. Электра махала нам ручкой.
Мы ни словом не обмолвились по поводу Ореста и его мамы, пока не перешли улицу. Но тут папа сказал:
– Они немного необычные…
Затем продолжил:
– Но, ясное дело, необычное не обязательно должно быть плохим. Не всегда всё так, как мы привыкли.
Я не ослышалась? Это говорит мой папа? Я покосилась на него, но папа выглядел всё так же серо и скучно, как всегда.
Когда мы вернулись домой, он поставил «цветок здоровья» на окно и аккуратно полил его. Я пошла в свою комнату и достала из футляра виолончель. На репетициях с Александрой у нас получалось хорошо, но не блестяще. До летнего концерта в школе культуры оставался всего месяц.
Александра очень нервничала – она никогда раньше не участвовала в концерте на сцене. Я повторяла трудные места в пьесе до тех пор, пока мама не пришла с работы.
Разумеется, мама первым делом спросила, что это за цветок, стоящий на подоконнике в кухне.
И, само собой, папа рассказал, что цветок ему подарила мама Ореста, Мона.
И, разумеется, мама продолжила расспрашивать.
– А чем она занимается? – спросила она.
– Мне кажется, у нее терапевтическая консультация, – уклончиво ответил папа. – Лечение и всё такое. Она повесила возле двери табличку. Гелио… что-то там.
– Ах вот как! Тогда, может быть, мне стоит сходить к ней со своей шеей, – сказала мама и повертела головой влево-вправо. От постоянного сидения за компьютером у нее болит шея.
– Да нет, это больше похоже на альтернативную медицину, – произнес папа. – Гороскопы и всё такое.
Вид у мамы сделался скептический.
– Ты знаешь, что там такое, Малин? – обратилась она ко мне. – Ты ведь была у них дома, правда? Разве ее сын не в твоем классе? У него еще такое странное имя.
Я кивнула. А потом пожала плечами. На самом деле я понятия не имею, чем занимается Мона.
Раньше жизнь на нашей улице была такой упорядоченной. В каждом доме, кроме нашего, – пенсионеры: воспитатели на пенсии, пожилые строители, чета учителей преклонного возраста, инженер почтенных лет… Еще два инженера не на пенсии живут в нашем доме: один занимается программированием (мама), а другой руководит проектами (папа). И у них есть прекрасно воспитанный ребенок (я).
Планировалось так, что мама и папа будут работать, ухаживая попеременно за мной и домом, пока тоже не выйдут на пенсию. Но получилось совсем иначе.
Сначала папа работал так много, что его почти никогда не было дома, затем у него была остановка сердца и он чуть не умер – и опять его не было дома, потом он целую вечность пролежал в больнице и его снова не было дома, а теперь ему установили на сердце кардиостимулятор, и сейчас он дома постоянно.
Разговоры о работе Моны создали странную гнетущую атмосферу, которую папа попытался разрядить, сказав:
– По крайней мере, она производит приятное впечатление.
И в эту минуту за нашим окном по улице, ведущей в тупик, прошли три фигуры.
Фигура 1: вся в черном, с лицом, покрытым белым гримом (вероятно, не очень-то и странно). Но при этом она обеими руками держала перед собой деревянный костыль и смотрела на него, когда шла.
Фигура 2: коричневые брюки, коричневый свитер. Поверх брюк – оранжевый килт. Вокруг шеи – огромный воротник, состоящий из красных и белых перьев, торчащих во все стороны. На голове шляпа, вся покрытая перьями. И, я почти уверена, – одинокое перо, торчащее из пирсинга в носу.
Фигура 3: обычный плащ-дождевик и джинсы, но в руках клетка, в которой шевелилось нечто живое и коричневое. Поначалу я подумала, что это кролики, но тут же изменила свое мнение, увидев длинные хвосты, свисающие из клетки. Видимо, крысы. И очень большие.
Ничего подобного на нашей улочке отродясь не видывали.
Мы смотрели на них не отрываясь, пока они шли вдоль всей длинной дорожки, ведущей на участок Росенов – простите, бывший участок Росенов, ныне Нильссонов. Крысиные хвосты, торчащие наружу через прутья клетки, покачивались взад-вперед.
Никто из нас не проронил ни слова.
Новое здание у блестящей дороги. Найди горизонтальный ряд.
Три по одному, два из трех.
Третья единица тебе нужна.
Не пятая, не седьмая,
но та следующая, которую ты знаешь.
Вот так было написано в письме. И, возвращаясь домой с урока по виолончели, я поняла, где находится блестящая дорога. Сейчас объясню.
На занятия по виолончели я езжу в город, то есть в Гётеборг. В прошлом году моя учительница музыки здесь, в Леруме, сказала, что мне надо «двигаться дальше, развивать свой уникальный талант». С тех пор я езжу на занятия в Гётеборг, где у меня другой педагог – настоящий музыкант.
Хотя на самом деле я не уверена, что обладаю каким- то там уникальным талантом. Просто я очень много играю.
Нормальные люди после школы тусуются с друзьями, переписываются друг с другом, сидят в чате, смотрят видео и всё такое, а я сижу дома и играю на виолончели. Кто угодно стал бы хорошо играть, если бы так много занимался.
Само собой, меня обычно не отпускают на занятия одну, считая, что двадцать километров до Гётеборга – это немало. Особенно после знаменитого Инцидента с интернетом (о котором я по-прежнему не желаю рассказывать!).
Но поскольку мама теперь так много работает, в эту среду она не смогла подвезти меня на занятие. А папе нужно было показаться врачу в больнице, и у него тоже не получилось.
Так что мама составила мне подробные инструкции перед поездкой в Гётеборг. Вот что она написала.
15:15 Выйти из дома (не забыть виолончель!).
15:31 Электричка от станции Аспедален до Гётеборга.
(Позвони маме, как только сядешь в поезд!)
15:50 Прибытие в Гётеборг на Центральный вокзал.
Иди от вокзала прямо на Королевскую площадь.
15:57 Трамвай № 3 (синяя табличка) в сторону Маркландсгатан.
16:08 Выйти на остановке Валанд.