– Это помню! Мы подрались… у меня хотели отобрать деньги, а я неудачно отмахнулся рукой.

– Как давно?

– Ну…

– Отвечать быстро!

– Я еще совсем мальчишкой был…

Врач кивает – это событие перестало быть ему интересным.

– Марта, назначаю ему сеансы электролечения. Для начала – пять. Потом покажем его доктору Бернсу, мне кажется, это его пациент…

Электролечение?

Я, конечно, в нашу науку верю. В то, что она самая передовая и правильная, – так и вовсе. Но вот совать пальцы в розетку… как-то это меня напрягает. Неохота, знаете ли…

Впрочем, моего мнения никто и не спрашивает. Так что уже утром следующего дня я лежу на жестком топчане, опутанный какими-то проводами и пристегнутый к нему ремнями. А немногословный санитар около электрощитка пощелкивает какими-то тумблерами.

– Режим, – говорит ему медсестра за столиком и делает какую-то пометку в бумагах.

– Есть режим! – что-то включает санитар.

– Проверка амплитуды.

– В норме! – откликается электромедик.

– Включайте!

Отчего мне никто сразу не сказал, что под электролечением подразумевается обыкновенный (или нет, кто там его знает…) электрошок? Удовольствие весьма сомнительное, я вам скажу… Самого бы этого врача сюда, глянуть, как он в дугу сворачиваться станет. Больно же! Кто только изобрел эту пытку?! И результаты ее тоже… Строго говоря, вообще незаметны или как минимум неоднозначны. Ну ускорилась у меня какая-то там реакция – и что? Память-то не вернулась! Бетховеном не стал и на скрипке играть тоже, скорее всего, не буду. А вот злости – той поприбавилось. Да и мотает меня во все стороны, словно дубиной по башке звезданули.

Теперь я понимаю, отчего в коридорах больницы лежат коврики и дорожки. Здесь и сейчас любой посторонний звук способен вывести меня из себя. Надо думать, я тут не один такой… нервный.

Дни идут как-то медленно. Возможно, оттого что они до предела насыщены всевозможными процедурами? Не знаю… Но вот на сеанс гипноза шел с волнением. Уж больно интересные штуки о нашем докторе Крауци рассказывали на прогулках мои собратья по лечению. И видит-то он насквозь, да и внушить может всякое…

– Как он мне предложил последнюю девчонку вспомнить! – восхищенно говорил коренастый артиллерист Ханс Баумгартен. – Я сначала-то засомневался… мол, где та Ингрид, сколько уже времени прошло! А он – не отстает! Говорит – ты ж ее трогал? А то, отвечаю! И не только руками, так сказать… Ну и вспоминай, кивает доктор. А я тебе помогу, подскажу, если что…

– И как? – интересуюсь я. – Удалось?

– Спрашиваешь! После этого – аж трусы стирать пришлось… – смущается Ганс. – А дальше – прямо как из мешка все и посыпалось! И взводного вспомнил, да и ребят всех тоже… Мне рыжий Ольбрихт десять марок задолжал – теперь-то спрошу! А он-то, поди, и обрадовался!

Доктор же на поверку оказался совсем нестрашным. Худым, как жердь, и очень болтливым. Он усаживает меня на стул и устраивается напротив.

– Контузия? – участливо спрашивает Крауци.

– Так точно, герр…

– Доктор. Просто доктор.

– Так точно, герр доктор. Совсем рядом рвануло!

– Бывает, – сочувственно кивает он. – А как близко?

– Ну… совсем близко, как мне сказали. Я только помню землю перед глазами… встала она дыбом. Или это я упал?

– Хорошо помните?

– Ну… да.

– Описать сможете?

– То есть?

– Ну раз вы ее вблизи видели, то какие-то отдельные моменты наверняка лучше рассмотреть смогли?

– Да… наверное.

– Вот и опишите мне их. Комочки земли, камешки – тоже, наверное, имелись?

– Были, – уже увереннее отвечаю я. – Один – точно помню!

– Вот с него и начнем. Большой он был или нет? Какой формы? Цвет?

А дальше я совсем ничего не помню. Прихожу в себя, когда на улице уже смеркается. Крауци сидит за столом и что-то пишет.

– Очнулись? – спрашивает он, не поднимая головы.

– Так точно, герр доктор.

– И как ваше самочувствие?

– Да… нормально все. Только ничего не помню.

– Это не страшно. Не все сразу, мой друг. Идите. Завтра мы с вами еще встретимся.

А ночью, лежа в кровати, я ворочаюсь с боку на бок. Сон не идет, словно что-то ему мешает. Какие-то странные обрывки мыслей носятся у меня в голове. Никак не могу ухватить хоть одну из них за хвост, чтобы осмыслить и понять. Врач, несомненно, мастер и что-то там сумел разбудить в моей памяти. Знать бы – что именно?

И вновь был день. Очередная встреча с милым доктором Крауци. Еще один сеанс электролечения. И еще одна бессонная ночь от боли в уставших мышцах.

Это не осталось незамеченным, и вечером меня пичкают снотворным – режим! Больной обязан спать в отведенное ему время.

А назавтра – все идет по проторенной колее.

Начинаю замечать, что я уже несколько иначе смотрю на окружающий мир. По звуку за забором различаю тип проехавшего автомобиля. Это – грузовик, а вот сейчас протарахтело что-то небольшое и верткое. Какая-то маленькая машинка. «Опель»? Почему именно он? Не знаю…

Делюсь своими открытиями с Крауци.

Он кивает.

– По-видимому, раньше вы имели отношение к машинам. Интересно…

Врач встает и делает мне знак следовать за ним.

Обойдя здание, мы подходим к стоянке. Здесь стоят автомашины сотрудников клиники. Доктор вытаскивает ключи и открывает дверцу одного автомобиля.

– Садись, Макс! – кивает он на водительское сиденье.

Устраиваюсь поудобнее. Машина еще не старая, чуть-чуть чем-то попахивает…

– Масло подтекает, герр доктор?

– Унюхал?

– Так точно, герр доктор!

– Спокойнее, Макс. Расслабься. Возьмись за руль, так. Включай передачу… первую.

Руки мои совершенно автоматически выполняют указанные операции. Снимаю машину с ручного тормоза. Только с передачей я чуток задерживаюсь, не сразу сумев выполнить то, что от меня требуется.

– Так. Нейтралка. Задняя передача. Хорошо. Снова первая, вторая… Машина спереди! Тормози!

Непроизвольно выжимаю сцепление и утапливаю педаль тормоза! А руки вцепляются в руль. Тело вжимается в спинку сиденья.

– Все, Макс! Расслабься и вылезай.

Автоматически ставлю автомобиль на ручник и открываю дверь.

– А ты водил машину! – покачивает головою Крауци. – И долго – навыки остались в памяти. Причем именно легковую! Не грузовик. Ладно, Макс, учтем и это…