И эти люди были лучшими друзьями Мэдока. Мне было приятно находиться в их компании. Во всяком случае, они меня не раздражали.

Я вылезла из бассейна, вытерлась, переоделась и налила себе пиво из бочонка. Джаред и Тэйт тем временем присоединились к Мэдоку с какой-то блондинкой у костра.

Солнце уже село, но еще не было холодно. Только легкий ветерок покачивал деревья. Вечеринка была в разгаре, но народ потихоньку начинал расходиться. Кто-то ушел в дом, смотреть кино или играть в видеоигры, остальные разбрелись кто куда. Могу поспорить, несколько спален были уже заняты.

– Интересно, откуда у Мэдока вдруг взялась сестра? – донесся до моих ушей низкий, бархатный голос.

Я оторвалась от крана и открыла рот от изумления, не в силах поверить своим глазам.

Твою мать.

Передо мной стоял парень – явно младше меня – неописуемой красоты. Кто же это, черт возьми?..

Гладкая кожа, строгий, грубо очерченный подбородок и высокие скулы. Прямые брови под небольшим углом только подчеркивали потрясающие голубые глаза, и без того заметные на фоне загорелой кожи. Или, может, он от природы такой смуглый. У него были длинные каштановые волосы, собранные в хвост.

Татуировок я на нем не заметила. Впрочем, они ему и не нужны. С его ростом и фигурой прятать тело под татуировками было бы просто преступлением. Хотя стоит признаться, что смотреть на него так, как я, тоже было преступлением. Я слегка охладила пыл, надеясь, что за очками он не заметил, с каким видом я на него пялилась.

– У Мэдока нет сестры, – я поджала губы. – Кто ты такой?

– Джексон Трент, – непринужденно ответил он. – И не переживай, я не собираюсь к тебе клеиться. Думаю, тогда мне пришлось бы встать в очередь после того, как ты всему миру показала свое белье.

Он улыбнулся, и глаза его заблестели.

– Я оценил твою смелость. И просто решил подойти познакомиться.

– Твоя фамилия Трент? Как у Джареда?

Я отхлебнула пива и снова уставилась на него.

– Да, он мой брат.

Он сказал это с такой гордостью, что отвечать сарказмом было бы бессердечно.

– Мне нравятся твои сережки, – он жестом указал на мои уши. – Это ты вдохновила Мэдока?

– Вдохновила на что?

Мы медленно двинулись в сторону костра. Мои сланцы громко шлепали по лужам около бассейна.

– На пирсинг, – ответил он, переходя на шепот. – Ходят слухи, что он что-то себе проколол, но никто не видел, что. Тэйт думает, что это Принц Альберт. А я склоняюсь к тому, что Лестница Иакова. Мэдок живет по принципу «все или ничего».

Пирсинг? У Мэдока? После того, как этот придурок всю жизнь издевался над моим? Я горько усмехнулась.

– Я бы не хотела это знать.

– А нам это прямо покоя не дает, – улыбнулся он, и мы присоединились к группе людей, сидящих вокруг костра.

Во дворе были джакузи с подогревом и место для костра, так что устраивать вечеринки на улице можно было в любое время года.

В костре горела всего пара поленьев, заливая все вокруг мягким светом. Языки пламени плясали в сумерках, отражаясь в наших глазах и красиво играя на лицах.

Джаред сидел на земле, прислонившись к большому камню, а Тэйт удобно устроилась у него между ног, прижимаясь спиной к его груди. Мэдок тоже был не один. Он сидел на низком стуле напротив меня, и между ног у него тоже пристроилась девушка.

Впрочем, ничего удивительного.

Он обхватил ее за шею, но скорее нежно, чем агрессивно. Он слегка поглаживал ее, водя по кругу большим пальцем. Она смотрела на огонь и время от времени закрывала глаза от удовольствия, явно наслаждаясь его вниманием.

Я смотрела на его пальцы, очарованная тем, как она таяла в его руках. Он был нежным и внимательным, а его движения – мягкими и медленными, собственническими. Внизу живота появилось давно забытое ощущение. Я сжала бедра, чувствуя все тот же жар.

Тогда я подняла глаза. И что-то сжалось у меня в груди.

Он смотрел на меня. Я замерла. Его взгляд был совсем не таким, как обычно. Все веселье испарилось. От коварства не осталось и следа. Он молчал, но игра уже началась.

Маски были сорваны.

Из динамиков заиграла Whore группы This Moment, и я пристально посмотрела ему в глаза. Он тоже пронзил меня взглядом. Я пошевелила языком, потому что во рту вмиг все пересохло.

Он прикасался к ней, но не сводил глаз с меня, и каждый раз, когда он проводил пальцем по ее подбородку или гладил щеку, я ощущала легкое покалывание.

Я моргнула, оборвав зрительный контакт.

– Ты еще катаешься на скейте?

Я опять моргнула, услышав далекий раскат грома.

– Извини, что ты сказал? – переспросила я, переключая внимание на Джекса.

Дыши, Фэллон. Просто дыши.

– У тебя скейтерская татуировка на внутренней стороне запястья, – он показал, где. – Это твоя рампа с резким углом стоит в подвале?

Моя рампа? Он ее видел?

– Она все еще там? – переспросила я, не веря своим ушам. В это сложно было поверить.

Он кивнул.

– Да, рядом с пианино.

Я быстро опустила взгляд.

Как странно. Если все мои вещи отправили в мусорный контейнер, то в чем смысл оставлять громоздкую рампу, которая занимает место? Очень много места. Я уже собиралась узнать у Джекса, не было ли там еще и скейтбордов, в надежде, что Мэдок или кто-нибудь из его друзей оставили их, чтобы самим кататься, но он уже заговорил с каким-то парнем, сидящим по другую сторону от огня.

Тэйт потрепала меня по плечу, и я повернулась к ней.

– Что у вас с Мэдоком?

Она пыталась говорить как можно тише, но Джаред стрельнул в меня глазами, услышав ее вопрос.

– Создается ощущение, что вы друг друга недолюбливаете.

Я бросила беглый взгляд на Джареда, пытаясь понять, рассказал ли ему Мэдок о том, что было между нами, но он уже нас не слушал.

– Просто мы никогда не ладили, – как ни в чем не бывало пожала плечами я. – Ты же помнишь, как эти двое вели себя с тобой, когда я была здесь в прошлый раз, – попыталась отшутиться я, показывая в сторону Джареда и Мэдока. – Уверена, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Она улыбнулась и наклонила голову, глядя на своего бойфренда.

– Да, понимаю, – ответила она и вдруг посмотрела на меня строгим взглядом. – Но еще я прекрасно знаю, что у любой медали есть и обратная сторона. Так что вам нужно поговорить.

– Да мы с трудом можем в одной комнате находиться.

Мэдок сидел на том же месте, переводя взгляд то на Тэйт, то на меня, и это могло означать только одно. Он был взбешен. Может, он гадал, о чем мы разговариваем, а возможно, просто не хотел видеть меня здесь.