Ненавижу! Даже ощущая резкую нехватку кислорода и с трудом борясь со страхом и беспомощностью, я думала о том, как сильно его ненавижу!

Он потянул свою руку резко, и меня вместе с ней. Я ни черта не видела, но ощутила, что врезалась в него, и тут же обхватила ногами и обняла руками шею. А спустя секунду смогла сделать первый жадный вдох. Голова Ромы вынырнула сразу вслед за моей. И пока я снова и снова делала жадные вдохи, он лишь тряхнул головой, как собаки избавляются от воды. Я ощутила его ладони на своей пятой точке.

Поняла и то, что буквально повисла на нем, обхватив ногами и руками и прижавшись так плотно, что его лицо упиралось в мою грудь, едва прикрытую тканью мокрого платья. Но хрен я собиралась его отпускать и отдаляться хоть на миллиметр!

— Протрезвела? — спросил он, располагая свои руки поудобнее. Даже приподнял меня, когда я начала съезжать. Вот лучше бы он молчал. Потому что пока он не заговорил, я еще приходила в себя. А вот теперь, когда я в полной мере осознала, что он все же сделал это, меня прорвало.

— Ах ты кусок дер…

И он окунул меня в озеро. Я нахлебалась воды, и смогла откашляться лишь спустя насколько секунд, когда он снова поднялся.

— Урод! Кре…

Да… Опять. Он окунал меня снова и снова. Раз семь. Когда я сбилась со счета и начала материть его взглядом… просто взглядом, Роман наконец довольно улыбнулся.

— Ну че, закурим? — спросил он издевательски.

Я хотела его придушить. В принципе, я так и сделала, и опять оказалась в воде.

Ему-то хорошо. Он стоял твердо, доставая до дна. А я, конечно, если бы не держалась, начала тонуть. Потому терпела. Смотрела на этого психопата с ненавистью, впивалась ногтями в шею по возможности и ждала.

— На берег мы когда-нибудь уже выберемся? — спросила я, чувствуя, что от холода начинает трясти. На сухаря это не произвело никакого впечатления. И меня это окончательно разозлило. Я стукнула его кулаком по плечу, и даже когда он опять опустил меня под воду, продолжила его лупить. Жаль, что движения были медленными и бестолковыми. Разозлившись, я, в конце концов, отпустила его и бросилась в сторону берега, пытаясь грести. Дождалась, когда воздуха почти не осталась и попыталась нащупать ногой дно. Ни черта! Я уже совершенно не понимала — где вверх, где низ, где Роман, и в какой стороне берег. И вдобавок ко всему по ноге что-то поползло, и сознание тут же в жутких породностях подкинуло образ ядовитой змеюки. Я закричала прямо под водой, не отдавая отчет своим действиям. Вода хлынула в горло, заставляя его гореть. Я думала, мне точно конец… Рома опять меня вытащил.

На этот раз окончательно.

— Курица безмозглая, — зашипел он, вынося меня на берег. От контраста температур я начала трястись.

— Маньяк ч-чокнутый, — выплюнула я и врезала ему по шее. Конечно, когда поняла, что уже и сама смогу дойти. Хотя Роман все равно продолжал меня нести.

— Отпусти! — потребовала я.

И это впервые он выполнил просьбу мгновенно. Действительно отпустил. Убрал руки с моей пятой точки, развел их в стороны и мы… мы начали падать, потому что я не спрыгнула с него вовремя, и вес моего тела потянул нас двоих вниз. Я упала в траву, а Рома на меня, упершись руками по обе стороны от моей головы.

— Доволен? — заорала я. — Теперь ты доволен? Я промокла до нитки! Мне холодно! Я чуть не умерла! Трижды за сегодня! И все из-за тебя!

Лис фыркнул. Смешно ему!

Он все же зря каждую секунду испытывал границы моего терпения. Под конец дня от него мало что осталось.

— Ты просто какое-то ходячее недоразумение, а не сводный брат! — заорала я и зарядила ему пощечину. Мне было совершенно не жаль. По большому счету после всего пережитого мне уже просто было плевать.

Я припомнила ему и трассу, и разбитый телефон, и мою пострадавшую гордость. Разозлилась еще сильнее и ударила опять. Больше Рома быть себя не дал. Его молчание напрягало. Он не казался мне таким уж страшным, когда орал. А вот когда молчаливо и жестко сначала прижал к земле одну мою руку, потом вторую, затем придавил собой всю остальную часть тела… Мне хотелось и заткнуться, принимая поражение, и рассмеяться.

Потому что он так смотрел… Столько противоречия было в этих глазах, столько злости и вместе с тем непонимания. Я их даже не должна была видеть в темноте, но видела очень хорошо. Мне казалось, я могла слышать его мысли. Они состояли из одних только бранных слов.

— Всего этого не было бы, если бы ты знала свое место, — проговорил он в мое лицо, больнее стиснув запястья.

— И где оно? — я все же засмеялась. — Под тобой?

Стало еще смешнее от осознания, что все повторилось. Мне ведь не показалось тогда в машине. Сейчас мы в той же позе. Мое платье, мокрое на этот раз, собралось на животе. Молния его джинс упирается мне между ног, сопутствуя напряженному трению. Его едкий взгляд прожигает насквозь, заставляет сердце колотиться, как загнанную птичку в клетке. Я безумно зла на него. А он ненавидит меня. И хочет.

— Убить ты меня все-таки не можешь, — шепнула я в той же издевательской манере, что и он. — Сколько бы ни пытался. И ненавидеть как следует не можешь, да, Лис? — я раздвинула ноги шире и толкнула его, давай понять, что все замечаю. Все чувствую. И смеюсь над ним за это. — Потому что не за что меня ненавидеть! Я хорошая! Я ничего тебе не сделала, и с каждым днем, узнавая меня, ты будешь все больше и больше в этом убеждаться. Ты сдашься! Ты так и не сможешь найти ни единой гребаной причины, по которой должен считать меня своим врагом. Возможно, я вообще лучший человек в твоей жизни! Ох, как это тебя бесит, правда?

Он ударил мои руки об землю, как делал это в машине. А я только рассмеялась от мысли, что мы вернемся домой все в синяках. Буквально с ног до пяток. И это только первые сутки нашего милого общения.

— Я уничтожу тебя, мелочь, — процедил он. — Но не таким глупым способом, как ты себе напридумывала. Ты и опомниться не успеешь, как окажешься на дне.

— Если только к себе гости позовешь на это самое дно, — процедила я. Кажется, вот теперь зря. Он так нехорошо ухмыльнулся и подтянулся на мне, вжимая свои бедра между моих ног. От этого нехитрого действия ширинка его джинс прошлась вдоль трусиков, натирая еще больше. О черт! Я и эти его мысли прочитала по глазам.

Он заставил меня издать короткий стон, и был доволен собой. Но на этом не остановился. Зафиксировав мои запястья одной рукой, освободил вторую и положил ее на мое ребро. Совсем близко к груди, точно зная, что это напугает меня, и я попытаюсь вырваться. А он, сразу же воспользовавшись моментом, опять потерся о меня своим стояком.

Я застыла, на секунду закрыв глаза. Чертов извращенец! Какого хрена он творит?

— Тебе самому от себя не противно? — процедила я зло.

— От чего? — деланно удивленно спросил Рома и, опустив руку, стиснул мою попку, после чего толкнулся так сильно, что на этот раз я застонала во весь голос. Он же буквально… издевался надо мной. — От этого? Мне должно быть стыдно?