– На будущее, – сказал мужик вполне дружелюбно, – не болтай, а делай, ясно?

Он поднял «пистолет» и повертел его в руках.

– Так я и думал – фуфло. Но неплохо выполнено, надо признать! Так кто ты такая, говоришь?

– Я… не говорила… – прохрипела Устинья, ощупывая горло. Он определенно не нанес ей серьезных увечий, но ощущение все равно было не из приятных. И следы наверняка останутся!

– Ну, и что ты тут делаешь?

– Живу.

– О как! А Регина в курсе?

– Разумеется, в курсе!

– Тогда звони ей.

– Ч-что?

– Если ты знаешь Регину, значит, знаешь и ее телефон?

– Д-домашнего… н-не знаю…

– А я тебе продиктую. Давай поднимайся!

Примерно через четверть часа адвокатесса вошла в кабинет, и все это время Устинья и незнакомец в бандане сидели друг напротив друга в ожидании ее появления.

– Ну, Захар, ты даешь! – были первые слова Регины.

– Я даю? – переспросил тот, к кому она обращалась. – Твоя «постоялица» мне ствол в морду ткнула, между прочим – откуда мне было знать, что он не настоящий!

– А ты не видел, что она в пижаме? Мог бы и догадаться!

– Это пижама у тебя? – озадаченно обратился он к Устинье, сидевшей на диване. – А по мне так вполне себе… Ты раньше никогда не позволяла никому тут оставаться, что мне было думать?

– Надо было думать, чтобы позвонить и предупредить о своем приходе! – уперев руки в бока, сердито проговорила Регина. – А не набрасываться на моих гостей с кулаками!

– Гостей домой приглашают, а не в рабочем кабинете перекантоваться…

– Значит, мне даже не положено знать, что ты вернулся, да? Так тяжело снять трубку и сказать хотя бы, что ты жив-здоров? – все больше распалялась Регина. Устинья только головой крутила, пытаясь не потерять нить беседы.

– А ты и сама могла бы позвонить, кстати, и выяснить, жив я там, или как! Слушай, мы, конечно, можем продолжить ругаться при детях, но будет лучше, если…

– Я пойду! – вскочила Устинья, понимая, что ее присутствие неуместно. Ей до смерти хотелось остаться и увидеть, чем дело кончится, но вежливость требовала покинуть место происшествия. Как выяснилось, ни Регине, ни ее кабинету ничто не грозило, а этот Захар… Странный мужик, странная ситуация – но, по крайней мере, никто не пострадал. Если не считать гордости самой Устиньи, разумеется.

* * *

Устинья поставила будильник на восемь, чтобы успеть принять душ и прибрать следы своего присутствия. Потом требовалось выйти на улицу и вернуться, как будто бы она ехала из дома. Из комнаты девушка выходила с опаской, боясь обнаружить в коридоре или в офисе Захара, а то и еще кого-то – похоже, это место пользуется популярностью среди самых разных людей! Что может связывать такого, как Захар, с Региной – они непохожи так, как только могут отличаться друг от друга два человека! К счастью, там не оказалось ни души, и Устинья, вздохнув с облегчением, отправилась в душ. Возвратившись в каморку, она затолкала чемодан под диван. Затем, одевшись и прихватив сумочку, покинула офис.

Когда через сорок минут девушка вновь оказалась в конторе Регины, то не воспользовалась дубликатом ключа, выданного хозяйкой, а позвонила в звонок. Раздался громкий «бип», после чего дверь открылась. Устинья поздоровалась с секретаршей, которая холодно кивнула в ответ на приветствие, и, выйдя в большой офис со столами, едва не столкнулась с Захаром. Девушка замерла, боясь, что он каким-то образом раскроет ее секрет, и все вокруг узнают, что она стала бездомной, но мужчина бросил на нее равнодушный взгляд и прошел мимо, словно она была предметом мебели. Устинья отметила, что сегодня он выглядит иначе, чем вчера, и одет в на удивление хорошо сидящий на нем костюм. На удивление – потому, что девушке казалось, вчерашний прикид подходил Захару как нельзя лучше. Бандана тоже пропала. Устинья понимала, почему Регина не желает, чтобы о ее ночевках здесь прознал персонал – это могло стать прецедентом, а значит, войти в привычку, и офис превратился бы в одну большую ночлежку. Но и сама Устинья вовсе не желала огласки – ей было стыдно. Мало того что она буквально навязала Регине и остальным собственное дело, так еще и проблемы свои на них взваливает… А у нее, что ни говори, есть принципы, один из которых гласит: справляйся с трудностями сама! Но что делать, если не получается? Каждому человеку время от времени требуется посторонняя помощь, но Устинья ненавидела просить. Там, где она выросла, это было не принято – проси не проси, все равно ничего не получишь. Она усвоила урок раз и навсегда.

Оглядевшись, девушка сообразила, что, похоже, помимо секретарши и Регины с Захаром, в офисе никого. Интересно, куда все подевались – опаздывают? Если так, то дисциплина в команде определенно хромает на обе ноги.

– Устинья, зайдите ко мне! – крикнула Регина, приоткрывая дверь кабинета.

В костюме-тройке цвета слоновой кости, с гладко зачесанными назад волосами, собранными в пучок на затылке, она смотрелась чертовски эффектно. Впрочем, как всегда. Захар тоже находился там – сидел на краешке стола, постукивая по колену пачкой каких-то документов. Избегая на него смотреть, Устинья устремила вопросительный взгляд на адвокатессу.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась та, – мы просто хотим, ммм… провести небольшой следственный эксперимент.

– Ударь меня, – сказал Захар, соскальзывая на пол.

– Ч-что? – не поняла девушка.

– Не стесняйтесь, – подбодрила Регина. – Бейте изо всех сил!

Устинья с опаской взглянула на мужчину. Он стоял в расслабленной позе и, казалось, открыт для удара. Тем не менее что-то ее останавливало – наверное, вчерашний случай, когда он поднял ее за шкирку, словно щенка, едва не придушив.

– Вот, – сказала Регина, подсовывая Устинье свернутую в рулон пачку бумаги. – Давайте!

Поколебавшись с минуту, она переложила рулон в другую руку и замахнулась на Захара. Странно, но девушка вдруг испытала приступ необъяснимой злости. Возможно, это было желание отомстить, отыграться за вчерашнее? Несомненно, бумага, даже сложенная в рулон, не могла нанести «противнику» серьезного урона, поэтому она даже не пыталась остановить свою руку в полете. Захар перехватил ее запястье в полусантиметре от своего лица.

– Я же говорил, что она вполне могла это сделать! – сказал он Регине, наблюдавшей за ними.

– Ну да, она левша, – кивнула та. – И замах – ничего такой…

– Перестаньте разговаривать так, будто меня здесь нет! – воскликнула Устинья.

– И если бы я ее не остановил, – словно не слыша ее слов, добавил Захар, – то валялся бы уже на полу – она, похоже, сильная девица. Сколько ты весишь?

Наконец-то он соизволил обратиться к ней!

– Пятьдесят один… нет, пятьдесят два килограмма, – ответила Устинья, все еще злясь.