– А не я его и впускала, – напомнила Лерка.

– И все-таки жалко его, – вздохнула Катюха. – Куда он, бедненький, пойдет?

– А это куда пошлете, люди добрые, – покорно вздохнул Эдька.

– Значит, так, – решила Лерка. – Гнать тебя прочь рука не поднимается, так что если девчонки не против, то оставайся. Будешь жить в маленькой комнате. Но! Никаких дурацких шуточек в стиле летнего лагеря! Никаких вымазываний зубной пастой по ночам, никаких пугал в окне, никаких идиотских рисуночков и прочей дребедени, какая может взбрести тебе в голову! Подумал и забыл! Все ясно? Еще: шампунь не воровать, к косметике даже не прикасаться, колготки, которые сушатся, узлом не завязывать! И сиденье за собой опускать на унитазе!

– Ясно, – кивнул Эдька, заметно оживившись. – Будет сделано!

– Ты не кивай, а клянись давай! – потребовала Тинка. – И попробуй только эту клятву потом нарушить!

– Выгоните? – осторожно поинтересовался Эдик.

– Выгнать не выгоним, но соберемся все втроем и отметелим тебя так, что сразу забудешь, какой рукой у людей на нервах играл!

– А что тут помнить-то? Я ж обеими, – Эдька не успел договорить, как сразу, чтоб не расслаблялся, заработал от Тинки оплеуху.

– Вся мужская работа тоже на тебе! – веско добавила она на словах.

– Да, девчата… Да я… – Эдька звонко ударил кулаком себя в грудь. – Да все, что хотите! Огонь высечь, мамонта добыть, неандертальцев шугануть от пещеры!

– Вот последнее как раз не надо, – одернула его все та же Тинка. – Соседи здесь вроде как во всех трех остальных квартирах приличные! Над нами – молодая семья с двумя ребятишками, мальчиком и девочкой. Напротив них – бизнесмен какой-то, симпатичненький, лет тридцати и, по-моему, не женат. Это его «бэха» стоит во дворе. А вторая машина, «лексус», – это нашей соседки напротив. Тоже какая-то бизнес-леди, судя по виду и прикиду. И мужик при ней, но, по-моему, скорее шофер, чем муж или любовник.

– Все? – уточнила Лерка, глядя на Тинку круглыми глазами, почти как у Пуговки. – Или будут еще какие-то дополнения и подробности?

– Да уж, – поддержала ее Катюха. – Тебе после получения диплома надо детективное агентство открывать, хоть это будет и не по профилю. Но талант! Приехала сюда позже всех, не считая Эдьки, и в то время как мы еще толком знать ничего не знаем о соседях, она нам только еще цвет их нижнего белья не сообщила!

– Внимательнее надо быть к людям, и они к тебе потянутся, – назидательно сказала Тинка. – Я разговорилась с соседкой сверху, с той, которая над нами, она мне много чего рассказала. Кстати, ее Марина зовут, мужа Антон. А детей – Соня и Лешик. А пока мы с ней беседовали у подъезда, тут один за другим и остальные соседи подъехали, дали себя рассмотреть. Бабца из нижней квартиры немного чопорная или просто слишком уж деловая старая дева, а мужчинка-бизнесмен так очень даже мил и приветлив, не по средствам. Обычно, пересаживаясь на «бэху», так обаятельно себя уже не ведут.

– Ну, еще бы было наоборот! – глубокомысленно вставил Эдик. – Чтобы не мужик тебе понравился, а та самая бабца.

– А ты еще здесь?! – развернулась к нему Тинка. – Хорош уши греть, иди свои котомки распаковывай, обживайся на новом месте.

– А что? – Эдька поднялся. – Если вы меня к себе принимаете, я и правда пойду. Обоснуюсь, приму душ и лягу, а то спать уже хочется.

– Еще бы тебе спать не хотелось, после того как один полсковороды картошки умял, – добродушно заметила Катюха.

– Не забудь еще добавить: после того, как накануне до трех часов ночи дурью маялся, а после трех подзатыльники от соседей по общаге собирал, – ехидно подсказала Тинка.

Театрально оглянувшись от порога кухни, Эдька трагически вздохнул.

– Иди-иди, губошлепик ты наш, – напутствовала его Тинка.

– Да, я красивый, – донесся томный голос уже из коридора.

После того как в ванной зажурчала включенная Эдькой вода, Тинка с Катюхой, не сговариваясь, развернулись к Лерке:

– Ну давай теперь ты рассказывай!

– Да что вам рассказывать-то?

– Как что? Откуда приползла такая синяя и кто тебя в лужу макал?

Пришлось сочинять ответ прямо на ходу:

– С одним типом поехала покататься, а он приставать начал прямо в пути. Я его послала, потребовала машину остановить. Ну, а домой после этого добираться пришлось пешком. Ну это ладно, да я решила, что дорогу могу срезать, и в итоге влезла в такие дебри, в такое болото, что еще дешево отделалась. Могла бы прийти и в худшем виде.

Правдивым получился рассказ или нет, а девчонки, похоже, поверили.

«…я вранье этих сучек по одним глазам только вычисляю…» Хорошо, что девчонки были доверчивее того пузатого сутенера, что дежурил на трассе!

– Лерка, ты чего? – спросила Тинка, заметив, как подруга зябко передернулась при этом воспоминании.

– Нет, ничего. Просто перемерзла сегодня.

– А еще на мужиков тебе просто патологически не везет, – сочувственно заметила Тинка. – Надо это дело срочно исправлять, не пойдет так дальше.

– Не надо, хватит! – Лерка отчаянно замотала головой. – На ближайшие полгода я сыта по горло! Так что объявляю антракт!

Ночью Лерке приснился кошмар. Липкий, удушающий, с пузатым сутенером в главной роли. Она вскочила, села в постели, вся в холодном поту. И сидела, слушая тиканье часов и тихое дыхание девчонок. Тишина и покой! И нет вокруг ничего из того, что явилось в кошмаре! Как это прекрасно, что оказалось достаточным всего лишь проснуться, чтобы избавиться от него! Леркино сердце постепенно меняло свой ритм с бешеного на нормальный. Но понимая, что сразу уснуть после такого вряд ли получится, она не торопилась снова ложиться. Краем глаза заметила отблески света уличного фонаря, отражающегося от Пуговкиных глазищ. Устроившаяся у Катюхи в ногах кошка в отличие от девчонок проснулась вместе с Леркой и теперь наблюдала за ней. Лерка встала, сгребла в охапку пушистое тельце, прижала его к себе вместе со всеми его толстыми, но изящными лапками и понесла на кухню. Там постояла минут пять, просто прижимая кошку к себе, уткнувшись лицом в пушистую шкурку. Потом, она знала это, долго придется отплевываться и снимать с лица тонюсенькие, воздушные, но от этого не менее щекочущие шерстинки. Однако сейчас это прикосновение успокаивало, как ничто другое. И кошка, словно что-то понимая, сидела на руках, не шелохнувшись.

– Кукла ты моя драгоценная, – Лерка в конце концов сама спустила кошку на пол. Потом, желая сделать для той тоже что-то хорошее, полезла в шкаф за пакетиком корма. Пуговка не стала отказываться от внепланового ужина. Крупная, скорее всего полуперс, отсутствием аппетита она никогда не страдала. Ела кошка красиво и изящно. А Лерка сидела, наблюдая за ней, и все еще переваривала свой сон. К чему он ей приснился? Реакция на кошмар, пережитый в реальности? Или не позволяет спокойно спать обычная совесть? Ведь Лерка знала, точно знала, что рядом творится зло! И пусть уже не с этой девочкой, но где гарантия, что не с какой-то другой? Лерка понимала, что ничего не может с этим поделать, что не выйдет воевать с отморозками голыми руками и что законным путем тоже ничего не получится. Но вернуть ей покой эти мысли были не в состоянии.