как на дискотеке. Поэтому я решил посвятить то время библиотекам, в которых надеялся найти симпатичную читательницу, с которой мы бы листали одну книгу вдвоем, лежа на одной кровати перед сном. Проблема не в том, что мы никому не нравимся, а в том, что мы нравимся тем, кто не нравится нам. Вот блин в чем проблема. Очень редко бывает так, чтобы оба нравились друг другу с одинаковой силой. Были совершенно неожиданные отказы, когда вроде весь вечер ходишь с ней по кафе, смеешься, шутишь, рассказываешь тайны, и потом в конце спрашиваешь ее номер, а она говорит: «Я? Я тебе ничего не обещала оставить!». Затем резко, как будто этого вечера не было, перечеркивает одним движением все впечатления и ожидания одновременно. Бывало, когда встречал ту, самую похожую на идеал, обидно было от нее слышать такое грубое «отвянь!» или вульгарное «че смотришь?». Было и наоборот, ходим с ней по городу, гуляем по набережной, а я все смотрю на нее и не могу понять: та ли она единственная и неповторимая, с которой я готов связать свою жизнь навсегда, или мне просто так кажется. Вроде и симпатичная, но не в том вкусе, который мне до безумия нравится; вроде и фигура стройная, но не в той комплекции, которая мне нравится; вроде и юмор смешной, а над моими шутками смеется не сразу. Короче думаю, если я не готов за нее умереть прямо сейчас, то она уже не единственная для меня, и я смогу ее заменить, а значит я обманываю и себя и ее. Вот приблизительно так отказывали мы им, и приблизительно так отказывали нам.

Уже в университетские годы у меня появился друг, с которым мы нашли общий язык на тему общих взглядов на женский пол. Он недавно расстался со своей женой, которая ему изменила с начальником на работе. Мне никто не изменял, по крайне мере я об этом не знал, но выводы у нас были одинаковыми. Мы взяли за правило ездить с ним каждую пятницу на набережную и там знакомиться с новыми девушками. Подходили ко всем подряд, кто сидел на лавочках, некоторые отворачивались, делая вид что мы лишние, а некоторые улыбались, и мы продолжали разговор. Опять же в результате большинства таких разговоров, либо мы, либо они понимали, что не хотели бы еще раз встречаться. Телефоны свои девченки всем подряд не раздавали, они искали тех, кто отвезет их домой на дорогой иномарке, а иначе зачем они несколько часов наносили столько макияжа. Как я заметил тогда смелых и бабников любили не все, так как не хотели быть сотыми в их списке за месяц. Все девченки хотели быть единственными и неповторимыми. Однажды мы познакомились с двумя симпатичными медичками, которых стали провожать с работы ночами до дома, который находился так далеко, что обратно самим приходилось уже ехать на такси. Но и с ними после нескольких недель, так ничего путного и не вышло, так как они не разглядели в нас тех самых. Стоим как-то на набережной с ними, и вдруг мой друг внезапно говорит: «ну все, уже полночь — пора целоваться», и мы все как засмеемся, ведь это был не какой-нибудь новый год, а обычный четверг. Девченки всегда долго выбирают себе парней, разглядывая не ошиблись ли они, и чем старше они становятся тем больше свидания походили на собеседования. Целоваться хотели только те, кто этого еще не делал никогда, а остальных этим уже не заинтересуешь. Множество было знакомств и разговоров, которые оставались только разговорами, но я не жалею ни об одной минуте. Мы гуляли ночами напролет, ходили по пустому городу в компании все новых и незнакомых подруг, разговаривали на разные темы, я узнавал миры других людей, моим конечно никто не интересовался, но мне было все равно. Мы катались на пустых аттракционах, качелях, сидели на любых лавочках, потому что ночью они все были свободные, ходили прямо по центру автомобильных дорог, так как ни одной машины поблизости не было. Казалось, весь город принадлежал тогда нам, и кроме наших голосов была абсолютная тишина вокруг. Запах этих ночей я не забуду никогда, в пересмешку со скромным хихиканьем или вульгарным смехом девченок. Проблема всех нас тогда была в том, что мы до конца не знали, чего же мы по-настоящему хотим. Мы все выбирали и все сомневались. Мы все хотели самого лучшего, топча все самое хорошее, что с нами было.

Порно

Однажды, помню ко мне в дверь настойчиво звонят, не отпуская кнопку вызова ни на секунду, открываю дверь, а там стоит мой верный друг с копьем радости и с голосом полным восторга заявляет: «Я знаю, что там за черным треугольником у женщин — там какая-то улыбка!». Оказывается он нашел у родителей какую-то видеокассету с эротическим содержанием и только просмотрел все до конца смог прийти к этому. Мне самому захотелось это увидеть и сделать собственный вывод по этому волнующему вопросу. «Дай посмотреть кассету!», — заявил я, будто это было и мое законное право, как исследователя. «Ты что сдурел? Она у меня не на виду стоит! Они ее прячут, я случайно ее нашел! Если предки узнают, что я ее смотрел, мне здорово влетит! Можешь мне верить на слово, там все так, как я говорю! Я своими глазами это видел!». Пришлось поверить, но больше всего хотелось узнать подробности об этой загадочной улыбке. Позже каждый из нас из-за этой улыбки наломает много дров и изменит свою жизнь кардинально. А пока для нас это был «всего лишь черный треугольник», наше время было самым лучшим на свете. Были надо признаться дела и поинтересней, вроде игр на приставке, когда удавалось достать второй джойстик. До появления видеокассет, информацию об обнаженных девушках можно было получить только из журналов, которые продавались всем подряд в газетных киосках. Именно из них мы узнали о существовании черного треугольника. Затем появился первый модемный интернет, от звука загрузки которого разбегались даже тараканы в доме. До сих пор ничего противнее я в жизни не слышал, после комариного писка ночью над самым ухом. В интернете стали доступными фотографии зарубежных актрис, а позже и полнометражные фильмы венгерских и немецких киностудий. Так в детстве мы учили эти языки, в надежде на то, что когда-нибудь мы все-таки поедем туда и знакомимся со всеми этими «прелестными» и раскрепощенными дамами. Про локальные сети и широкополосный беззвучный интернет говорить