плодородной почвой и огромным количеством фруктов и различных ягод. Ух, аж живот сводило от мысли вновь вкусить этих плодов. Хотя Эрдарион мне и так давал неплохую еду, жаловаться не приходилось.

Эти образы и мысли прочитал и мой собеседник. Он издал непроизвольный смешок и затем сказал:

— Ты почти верно представила, Атакама. Осталось только заменить зелёный цвет листьев на красный, а растения представь в два раза ниже и более густыми и непроходимыми. Представила? Так ты получишь Орос’Энх — красные земли, куда ещё не добрались лава и пепел.

Получалось странно — неужели те земли, которые кишат жизнью, являются смертоносными для дракх’кханов? Я ещё понимала про другие кланы, с которыми действительно не захочешь связываться лишний раз, но что насчёт флоры и фауны? Что же там настолько опасное, от чего не способны защититься разумные существа?

«Тогда я должна буду туда попасть и увидеть всё сама», — решительно заявила я шаману, сжимая палец золотого сильнее. Надеюсь, он не упрекнёт меня за излишнее любопытство.

Тот лишь улыбнулся в ответ и, продолжая удерживать меня в ладони, второй лапой подцепил наплечную кожаную сумку, которую продел через плечо и крыло:

— Когда станешь сильнее и взрослее — я покажу тебе Орос’Энх. Но а пока запрыгивай в мою сумку. Сегодня ты увидишь наш клан Рокхана своими глазами, — предложил он мне.

Я с радостью согласилась и аккуратным прыжком залезла туда, высунув оттуда лишь голову. Я обратила внимание, что сама сумка была сшита из нескольких кусков кожи, соединенных жилами. Очевидно, всё добыли с животных. Это немного обрадовало меня: по крайней мере, примитивные предметы дракх’кханы умеют делать, хоть я не замечала, чтобы кто-то из них носил одежду. Возможно, у них не принято прикрывать себя клочками кожи или ткани, как у людей. К этому не так просто будет привыкнуть, но у драконидов хотя бы нет на виду груди или ещё каких-нибудь «причиндалов», поэтому и скрывать нечего.

Осталось также понять, что ещё дракониды умеют и что они могут. Например, знают ли они обработку металлов? Или земледелие? Я на секунду подняла голову, пытаясь понять, прочитал ли мои мысли Эрдарион, но тот смотрел куда-то в сторону, направляясь к выходу из башни, и по итогу оставил меня без ответа.

Цокая когтями по голому камню, Эрдарион вышел наружу, и меня на пару секунд ослепил яркий свет, непривычный после нескольких часов, проведённых в темноте. Я протяжно пискнула и закрыла обоими веками глаза, протирая их попутно, так что дорогу с холма в сторону деревни я благополучно пропустила. А когда я смогла их вновь открыть, мы уже шли по окраине деревни клана. За эти дни моё зрение нормализовалось и стало более острым, так что теперь я могла насладиться идеальным, почти орлиным взором. Я без труда различала мельчайшие детали: небольшие камешки на дороге, трещины в скалах, мелкие каменные кирпичи на домах. Даже в иных дракх’кханах, попадающихся нам по пути, я подмечала даже незаметные внешние особенности: цвет их глаз, шрамы на теле и даже форма их тускло блестящей чешуи.

Видеть идеально… Это было в чём-то удивительное чувство, учитывая, что как человеку, мне приходилось носить очки. Иметь вновь отличное зрение было сродни тому, как если бы я вернула давно утраченную особенность, и радовалась этому, словно ребёнок большому торту на день рождения… Хотя что уж скрывать эмоции — я и так была ребёнком по меркам этого мира! Приподнятому настроению способствовала также и смена обстановки: я, наконец, узнавала об этом мире что-то новое лично, а не только с рассказов Эрдариона.

Деревушка, где жил мой клан, была совсем небольшой. Я насчитала лишь домов двадцать в ней, не больше. Её можно сравнить с поселком за полярным кругом или в Сибирской глуши. Издалека мне уже доводилось видеть те примитивные жилища, которые себе возводили дракх’кханы, и вблизи они мне не казались комфортными или уютными — слишком грубо и неопрятно были сделаны. Я даже на секунду задумалась, не проще ли им вообще ничего не строить и просто спать на земле, но затем сразу же предположила, что члены клана используют дома в качестве хранилища вещей и погребов для еды. А в целом, некоторые из дракх’кханов и впрямь отдыхали и спали под открытым небом, вытянув задние лапы перед собой и подложив под голову шкуру в качестве подушки. Это было крайне непривычно видеть после жизни в человеческом обществе, хотя я понимала, что при тёплом климате и отсутствия дождей острой необходимости в крыше над головой не было.

А вот что действительно привлекло моё внимание, так это тот самый крупный дом, выполненный, как оказалось, из грубо обработанного чёрного кирпича. Двухэтажное строение возвели с явно большим усердием и трудом, нежели остальные жилища, хоть оно и не было лишено некоторой неаккуратности. Где-то кирпич был уложен криво, где-то он лежал в необработанном виде, а в некоторых местах и вовсе отсутствовал, в результате чего в стене то тут, то там зияли отверстия и дырки. Некоторые из них были явно крупнее остальных и представляли собой уже скорее окна, нежели дефекты в конструкции. Когда мы проходили мимо этого крупного дома, я попыталась заглянуть в одно из окон, но ничего примечательного там не заметила: комната была практически пустой, за исключением развешанных на стенах шкур различных животных и разложенных на полу горшков.

«Эрдарион, а это дом вождя?» — решила я проверить одно из своих предположений. Золотистый дракх’кхан, который всё это время просто давал мне возможность осмотреться и молчал, остановился.

— Покои дор’манда — вождя Анемоса. Только он и лучшие дракх’кханы нашего клана могут туда заходить. Это жилище было возведено ещё задолго до моего появления в Дар’Ша нашими предками. Это один из знаков силы дор’манда, как и символ благосклонности предков к нему. Не будь они с Анемосом, он бы не смог жить там.

Я кивнула, мысленно поблагодарив Эрдариона за пояснения. Это было ожидаемо, что вождь живёт в таком выделяющимся на фоне остальных жилище. Выставленные напоказ трофеи нужны, чтобы демонстрировать их остальным дракх’кханом, тем самым доказывая силу обладателя, а что до горшков… моё ли дело, что в них находится?

Шаман несколько минут постоял у дома вождя и затем двинулся по направлению к расчищенной площадке в центре деревни, где сейчас находилось больше всего дракх’кханов. Те, завидев Эрдариона, прижимали шейный гребень к голове, что-то невнятно шипели и затем расступались в сторону. Видимо, для них это было чем-то вроде знака уважения. Я к ним