— Я убежден, что мы найдем с вами общий язык, — сердито произнес маркиз. — Если вы не будете сплетничать со слугами или, по крайней мере, перестанете обсуждать с ними меня и мои поступки.

На мгновение наступила тишина, а потом Фортуна тихонько произнесла:

— Попытаюсь поступать так, как вы хотите, но, если вы не расскажете все, мне будет очень трудно это сделать.

— Что вы хотите знать? — холодно спросил маркиз.

— Во-первых, я хотела бы знать, что вам удалось вчера отыграть? — спросила Фортуна.

— Я никогда не обсуждаю мои карточные дела, — резко ответил маркиз.

— Как же вам трудно жить! — воскликнула Фортуна. — Неужели вам никогда не хочется рассказать обо всем кому-нибудь, кто болеет за вас, кто хочет, чтобы вы выиграли, одержали победу над проклятым герцогом!

— Ну хорошо, раз уж вам так хочется знать, — сдался маркиз, — скажу, что отыграл Ламбет.

Фортуна нахмурила брови.

— Я плохо представляю себе, где это, — сказала она.

— Хотите посмотреть? — произнес маркиз.

По его тону она почувствовала, что с этим приглашением связано что-то неприятное.

— Да, хочу, — с живостью ответила Фортуна. — Мы можем поехать туда прямо сейчас?

— Как пожелаете.

Они срезали угол Гайд-парка, спустились по Конститьюшен-Хилл и миновали аллею Беркейдж. Букингемский дворец разочаровал Фортуну — она думала, что он больше и красивее.

Здание же парламента, наоборот, оказалось точно таким, каким она и ожидала его увидеть, а когда они ехали по Вестминстерскому мосту, Фортуна не смогла сдержать возгласа восхищения при виде лодок, сновавших по Темзе туда-сюда, и кораблей с надутыми ветром парусами, которые шли вверх по реке вслед за приливом.

Они миновали несколько невзрачных прокопченных домов, после которых маркиз завернул коней в узкую улочку, уходившую прочь от реки. По обе стороны этой грязной убогой улицы тянулись высокие безобразные дома с разбитыми стеклами и покосившимися дверями.

На дороге играли дети, одетые в лохмотья; увидев лошадей, они с криком убежали. Некоторых малышей вытащили из заваленных мусором канав их матери или старшие братья или сестры. Все они были босы, а сквозь лохмотья просвечивали тела с торчащими ребрами.

Маркиз, с трудом лавируя между тележками, выехал на более приличную улицу, на которой в домах, по крайней мере, были целы стекла, а на грязной мостовой копошилось меньше детишек.

И тогда он повернулся к Фортуне, и ее поразило жестокое выражение его лица.

— Вот это все я и выиграл, — произнес он. — Надеюсь, теперь вы довольны.

Фортуна помолчала немного, а потом, словно взвешивая каждое слово, медленно произнесла:

— Дома конечно же ужасно перенаселены. И все это случилось из-за того, что плата за жилье непрерывно росла и жильцы не могли позволить себе иметь отдельную квартиру и вынуждены теперь ютиться по нескольку человек в комнате. Более того, на каждой улице я увидела только одну колонку. А вы ведь понимаете, что без воды эти бедняки не могут поддерживать чистоту.

Неприятное выражение лица маркиза сменилось искренним изумлением.

— Откуда вы обо всем этом знаете? — спросил он.

— В Уотерлесе условия жизни ничуть не лучше, — ответила Фортуна.

— В Уотерлесе?

— Да, разве вы не помните? Это маленький торговый городок, бывший прежде владением вашего отца. Но герцог разорил фермеров, обрабатывавших земли, и множество людей, бросив свои наделы, переселились в Уотерлес, надеясь найти здесь работу.

— И городок теперь перенаселен, — резко произнес маркиз.

— Конечно, — согласилась Фортуна. — Тихие улочки переполнены детьми, стариками и мужчинами, отчаявшимися найти работу, и измученными женщинами, которые не могут поддерживать в доме чистоту. В городе не хватает воды и царит голод — а это приводит к распространению болезней.

— Но как вы об этом узнали? — спросил маркиз.

— Даже сельские клуши, — произнесла Фортуна, сверкнув глазами, — интересуются, как живут окружающие их люди.

— Но грязь и нищета не должны интересовать настоящую леди, — сказал маркиз, словно пытаясь оправдать Фортуну в своих глазах.

Фортуна улыбнулась ему, как улыбаются дерзкой выходке ребенка.

— А вы разве не знали, чем все эти годы занималась Гилли? — спросила она. Но прежде чем маркиз успел ответить, она добавила: — Нет, конечно же не знали, да и зачем вам знать? Гилли изучала лекарственные травы. Она говорила мне, что травы всегда интересовали ее, даже в ту пору, когда она воспитывала вас. А ваша мама, насколько мне известно, выращивала лекарственные растения у себя в саду.

— Да, выращивала, — еле слышно произнес маркиз.

— Гилли собрала все рецепты, — продолжала Фортуна, — которые хранились в кладовой замка Тейн, а выйдя на пенсию, стала выискивать их в старых книгах. Она перерыла всю библиотеку сквайра — а в ней было очень много книг, — а потом библиотеки викария и доктора. После этого потихоньку, хотя я была еще слишком маленькой, чтобы знать об этом, она начала лечить жителей нашей деревни. Вскоре слух о чудодейственных лекарствах распространился по всей округе, и люди стали приезжать к Гилли издалека.

— Никогда бы не подумал, что она на такое способна! — воскликнул маркиз.

— Слава о ней распространилась далеко, — сказала Фортуна. — Раз в неделю мы с ней вместе ездили в Уотерлес, чтобы облегчить участь людей, живших на грязных улицах, вроде тех, которые мы только что проехали. Удивительно, как хорошо ее отвары и мази помогали детишкам от гнойничков и нарывов, женщинам — от язв, мужчинам — от ожогов и сыпи на коже. Но конечно же она всегда считала, что этим людям, в первую очередь, нужно нормальное жилье, пища и вода.

— И вы помогали ей! — воскликнул маркиз, глядя на Фортуну так, словно ему трудно было в это поверить. Эта изящная девушка с прозрачной кожей говорила так, как будто грязь трущоб, через которые он ее провез, вызывала в ней не дрожь отвращения, а желание решить эту проблему. — А что бы вы предприняли, чтобы изменить положение дел? — спросил маркиз.

— Я думаю, вы и сами знаете, — произнесла Фортуна. — Надо отремонтировать дома, снизить плату за жилье, установить колонки с водой и, если возможно, дать людям работу.

— Вы думаете, это так легко сделать? — спросил маркиз, и в его голосе снова прозвучали пренебрежительные, саркастические нотки.

— Нет, конечно, нелегко, — согласилась Фортуна, — но вполне возможно.

— Вы полагаете, что, если бы я был постоянным владельцем этих мест, если бы я не рисковал потерять их за карточным столом, я бы сделал все, о чем вы говорили? — спросил маркиз.

— Ну конечно! — воскликнула Фортуна. — Я уверена, что, вернув все свои потерянные владения, вы попытаетесь улучшить жизнь не только обитателей Ламбета, но и тех фермеров, которые проживают на землях, принадлежавших когда-то Тейнам. Крестьяне ненавидят герцога и молятся о том, чтобы их господином снова стали вы.