председатели комдезертир были освобождены от своих служебных обязанностей в учреждениях, командировавших их на работу в комиссии[237]. Летом 1919 г. член Петроградской ГКД А. С. Славатинский указал в анкете в качестве основной должности – управляющий делами Петроградского ГВК, будучи при этом еще и членом Особой комиссии по учету бывших офицеров, активно занимаясь литературной деятельностью[238]. Что же оставалось на борьбу с дезертирством? Перечисленные сложности, конечно, не измерялись узкорегиональным масштабом и были так или иначе присущи структуре комдезертир повсеместно.

Псковская ГКД была образована 6 февраля 1919 г. Ее неэффективная работа и пассивность уже 18 марта привели к первому переформированию и радикальному изменению состава комиссии. Первым главой ГКД был, по-видимому, Макаров[239], которого уже через месяц сменил губернский военный инспектор Я. Луйк. По состоянию на конец марта в Псковскую ГКД, кроме председателя Я. Луйка, входили: от агитационно-просветительского отдела ГВК – Чеботарев (секретарь), в качестве члена от губисполкома – Бородовский, от юридической части ГВК – Арбузов. Заседания комиссии проходили по субботам, в 14 часов, в кабинете председателя в бывшем Офицерском флигеле Кадетского корпуса. Для канцелярских работ, по отдельному и вряд ли простому согласованию с военным комиссаром, было выделено два переписчика[240]. УКД губернии испытывали острую нехватку кадров, и в их состав в соответствии с местными возможностями вводились должностные лица, тем или иным образом связанные с борьбой с дезертирством, обычно это были сотрудники милиции.

На заседании Псковской ГКД 22 марта 1919 г. был принят план работ губернской и уездных комдезертир. Кроме высылки пикетов для проверки документов, обязательного выяснения личности всех лиц призывного возраста, задержанных без таковых, направления патрулей в «места скопления публики» в плане содержался и порядок проведения «частичных облав». Главными их объектами представлялись базары и рынки. Во избежание анархического характера проведения облав и возможных злоупотреблений эти акции надлежало проводить в присутствии представителей милиции, военкомата, членов УКД[241]. Любопытно отметить, что попадавшихся при проверках и облавах лиц непризывных годов, не вставших на воинский учет, воспринимали как фактических уклонистов. На первый раз им предлагалось немедленно зарегистрироваться, а в случае повторного задержания они рассматривались уже как прямые дезертиры[242].

Новгородская ГКД открыла свою историю лишь с 1 марта 1919 г. В конце февраля должность председателя пока не существующей организации принял комендант Новгорода Бендер[243], ставший почти бессменным ее главой. Сам он обрисовал сложившуюся на тот момент ситуацию следующим образом: «…мне было предложено принять должность… и ведение борьбы против дезертирства в губернии без всякого штата… и я принял от Комиссара только кучу бумаг и телеграмм с объяснением, что в такие-то дни и недели надо представлять сводки в Округкомдезертир и Цекомдезертир»[244]. Тем не менее через посылку множества запросов в советские учреждения к 1 марта комиссия была в целом сформирована, вот только один из членов – представитель ГВК Иванов – почти тут же умер.

Совмещение должностей коменданта города и председателя ГКД, несмотря на многочисленные жалобы на перегруженность и ходатайства самого Бендера об освобождении его от одного из постов, сыграли скорее положительную роль. Он сумел буквально сколотить комиссию и моментально наладить прочный контакт с уголовным розыском, квартальными комитетами. Уже 26 февраля председатель несуществующей ГКД собрал их представителей и разъяснил им важность борьбы с дезертирством, ответственность за укрывательство[245]. Узость работы первых недель проявилась в том, что собственно губерния за пределами Новгорода оставалась не затронутой борьбой. УКД, официально организованные порой даже раньше ГКД, существовали лишь на бумаге и реально начали действовать не раньше мая 1919 г.

Окружные комиссии по борьбе с дезертирством (далее – ОКД) создавались при штабах военных округов. Деятельность ОКД заключалась в извещении нижестоящих комдезертир о распоряжениях ЦКД, их инспектировании и инструктировании, а также предоставлении в Москву отчетов и статистических данных по борьбе с дезертирством. Они контролировали деятельность подчиненных комиссий, накладывали дисциплинарные взыскания за бездействие или неправомерные действия сотрудников комдезертир. На практике к этому списку неминуемо добавлялось посильное участие в вооруженной борьбе с дезертирами и зелеными отрядами, агитационная и издательская деятельность, подготовка сотрудников, кадровая помощь ГКД и УКД. В складывающейся системе борьбы с дезертирством роль ОКД оказалась весьма значительной, она известным образом централизовала работу ГКД в регионе с учетом местной специфики. В Петрограде для работы в ОКД был командирован ряд профсоюзных работников[246]. Ее председателем в мае – июле 1919 г. стал видный впоследствии государственный и партийный деятель Н. А. Угланов. В своих воспоминаниях он удивительным образом присвоил себе и возглавляемым им профсоюзам честь организации антидезертирской работы в Петроградской губернии[247].

С. П. Оликов сделал вывод о далеко не однозначном первоначальном отношении ЦКД к созданным весной 1919 г. по инициативе окружных комиссариатов и в обход центра ОКД. Это утверждение он вывел из анализа первого обращения нового главы ЦКД С. С. Данилова к местным органам власти и комдезертир, в котором он заявил об опоре на ОВК в дальнейшей работе, ни словом не обмолвившись о существовании ОКД[248]. В дополнение к мнению данного автора, который, безусловно, прекрасно знал предмет своего исследования и лично работал в системе комдезертир, добавим, что отсутствие упоминания комдезертир и апелляция исключительно к военкоматам в деле борьбы с дезертирством была свойственна многим нормативным актам различного уровня. Значение и роль местных комдезертир в первые месяцы работы было невелико, и все мероприятия по борьбе с дезертирством проводились в жизнь военными комиссариатами при содействии органов местной милиции, домовых и сельских комитетов[249]. Зачастую комдезертир не без оснований понимались как один из придатков военкоматов и не отделялись от них.

В комдезертир задержанные разделялись на две большие категории: злостные и т. наз. по слабости воли (встречались и другие варианты, например «злостный дезертир на выгодных условиях»). К первой группе были отнесены бежавшие два и более раз, проведшие в бегах более 14 дней, бежавшие с оружием или казенными вещами (исключая им выданные), скрывавшие свою личность или оказавшие сопротивление при задержании[250]. Указанный двухнедельный срок носил весьма условный характер и на практике весьма широко варьировался. Как правило, отсутствие других отягчающих обстоятельств, кроме того, что дезертир провел в бегах, условно говоря, месяц или три, вело к отнесению «летчика» в разряд незлостных. По словам М. А. Молодцыгина, это ориентировало на дифференцированный подход в борьбе с дезертирством, где карательные меры сочетались с воспитательными[251].

Согласно постановлению ЦКД от 10 апреля 1919 г. при вынесении решений комдезертир должны были руководствоваться «своей революционной совестью, правосознанием, интересами обороны Р.С.Ф.С.Р. и усиления мощи ее