Он сел за руль, завел машину и тронулся с места. Утро выдалось солнечным, свежим, рубашка не липла к телу, и Федор вдруг подумал, что, не ввяжись он в это расследование, сейчас уже сидел бы в полутемном помещении, занимался книгами под светом электрических ламп… Любимое занятие, по которому он, наверное, скоро соскучится.

Кажется, теперь, когда тайна исчезающих мужчин в костюмах раскрыта, смысла спать на раскладушке больше нет, но Федор не собирался дезертировать. Он решил оставаться в квартире Виктора до тех пор, пока дело не начнет проясняться.

К невероятному облегчению Федора, Тарасов уже ждал его возле подъезда. При свете дня и в нормальной одежде он выглядел другим человеком. Не сказать, что внешность его сильно изменилась, но в брюках со стрелками и яркой рубашке вид он приобрел вполне респектабельный.

– Ну, и что мы скажем, когда припремся в театр? – спросил он вместо приветствия, забираясь на пассажирское сиденье рядом с Федором.

– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся тот. – Придумаем что-нибудь. Объяснишь, что я твой друг-антиквар, мне требуется посмотреть вещи в театральном музее. В театре есть какой-нибудь музей?

Пожалуй, если бы режиссер знал, насколько плохо Федор представляет себе, как вести расследование, он послал бы его ко всем чертям. Однако букинист, по своему обыкновению, держался самоуверенно, и он ничего не заподозрил. И, подумав немного, ответил:

– Есть завалящий. Две стеклянные горки в фойе с разного рода реквизитом. Кажется, имеется еще парочка старых платьев, их тоже иногда выставляют для всеобщего обозрения. Вот, собственно, и все.

– Положим, мне нужно будет подержать в руках старинные бинокли. Сделают тебе такое одолжение?

– Черт их знает, – честно признался Тарасов. – Я не ходил в любимчиках у администрации. Хотя главреж Зубов меня жалует. Надо будет заглянуть к нему поздороваться – он с утра обычно у себя. Пожалуй, если Зубов даст команду, тебе покажут все, что захочешь. Он там царь и бог. Что, впрочем, естественно.

– Пока мы в дороге, расскажи мне о смерти второй твоей актрисы, Ларисы Евсеевой, – попросил Федор.

– Почему это она моя? – мгновенно взъерепенился Тарасов. – Ты прямо как участковый.

– Я бы на месте полиции тоже тебя заподозрил, – признался Федор. – Сам посуди: ты устраиваешь кастинг для какого-то неформатного кино, приглашаешь актрис к себе домой. Являются пять или шесть штук, ты выбираешь двоих. Не проходит и двух дней, как одну из них убивают в подъезде соседнего дома. А через неделю за ней следует вторая. И хотя убили эту вторую совсем в другом месте, выглядит это подозрительно.

– Ну да. Подозрительно, – вынужден был согласиться Тарасов. – Но все равно я тут ни при чем. Может быть, какой-нибудь другой актрисе страстно хотелось у меня сниматься, она взяла и укокошила тех, кого я выбрал. Или я уж не знаю…

– А что Светлана Лесникова делала в доме напротив?

– Ну, это следователи довольно быстро выяснили. В соседнем доме живет портниха, которая шьет на дому. А театр ведь находится неподалеку, в этом же районе. На всех окрестных столбах висят зазывалки: «Одежда по вашей фигуре». Вот Света и пошла по объявлению, платье хотела заказать. Актрисы ширпотреб из магазинов не очень-то жалуют. Каждой хочется надеть что-нибудь эксклюзивное. Так что это совсем неудивительно. После того как Света вышла от портнихи, ее и убили. На примерке она держалась как обычно, шутила, не проявляла беспокойства. Женщине не показалось, будто Света боится. Так что, скорее всего, нападение было внезапным. Ее ударили по голове чем-то тяжелым, орудие преступления не нашли.

– Ну а что со второй актрисой, Евсеевой? – Федор внимательно смотрел на дорогу. – Что тебе про нее известно?

– Я с ней работал на спектакле, – вздохнул Тарасов. – Красивая была девчонка. Глаза охренительные, голос – пальчики оближешь. Где-то в районе «Автозаводской» ее убили, через шесть дней после гибели Светы. Там построили новое офисное здание в шестнадцать этажей. Уже почти закончили отделку, собирались сдавать. Каким-то образом Лариса оказалась на крыше. И была она не одна, а с каким-то мужчиной. Сначала они просто разговаривали и прогуливались по крыше, смотрели в небо. Потом подошли к краю, и мужчина неожиданно столкнул Ларису вниз.

– И откуда все это известно? – недоверчиво спросил Федор. – На крыше здания работали видеокамеры?

– Да нет, ничего там еще не работает, даже лифты. Электричества нет. Просто на соседней крыше играли мальчишки. Они и позвонили в полицию. Поскольку расстояние от одной крыши до другой все же довольно большое, убийцу мальчишки описать не смогли. Ни роста, ни одежды, ни лица – ничего толком не разглядели.

– Это тебе следователь рассказал? – удивился Федор.

– Следователь. Только он ничего не рассказывал, он, наоборот, мне вопросы задавал. И еще меня запугивал. Так я по этим его вопросам и наскокам всю картинку и восстановил. – Тарасов внезапно прервал свою плавно льющуюся речь и посмотрел на Федора. – Ну, и что со всем этим делать? Как мы станем искать преступника?

– Давай попробуем в театре поговорить с людьми, вытянуть хоть какую-то информацию. Слухи, сплетни, домыслы – нам все пригодится. Ведь после гибели девушек полиция всех допрашивала, всплыли всякие детали, мелочи. Да и вообще об этих убийствах у твоих коллег наверняка сложилось какое-то мнение.

– Конечно, первое время в театре только об этом и говорили. Лишиться сразу двух актрис – это настоящая трагедия.

– Надо понять, что общего было у Светланы и Ларисы, – поставил задачу Федор. – Если, конечно, ты с твоим кастингом здесь ни при чем.

– Я ни при чем, – буркнул Тарасов.

– Тогда что, кроме участия в твоем проекте, могло их объединять? Да, они служили в одном театре, но почему убийца расправился именно с этими двумя актрисами? Что еще их связывало? Вот что нам предстоит выяснить в первую очередь.

Они свернули в переулок, к зданию театра, которое только недавно отремонтировали. Фасад так и дышал свежестью и казался удивительно нарядным.

– Вон там служебный вход, – показал Тарасов и неожиданно признался: – Я про твой магазин в Интернете прочитал. Хороший у тебя бизнес, интересный. Обязательно приеду к тебе в старых книгах покопаться.

– Я про тебя тоже информацию в Сети поискал. Слушай, ты же театральный режиссер, почему вдруг какое-то кино?

– Экспериментирую, – коротко ответил Тарасов, остегивая ремень безопасности. – Не хочу, чтобы мозги засахарились от сладкой жизни.

– А она у тебя сладкая? – усмехнулся Федор, выходя из машины и пиликнув сигнализацией.

– Была сладкая, до тех пор, пока я с участковым не познакомился, – пробормотал режиссер. – Ладно, идем. Смутно представляю себя в роли сыщика. У людей, между прочим, репетиции, все заняты. По театру просто так никто не фланирует.

– Ну, нас же не только актеры интересуют, – не согласился Федор. – В театре есть и другие полезные для нас люди – администраторы, уборщики, техники, звукооператоры, художники-сценографы… Кого-то же из них мы застанем на службе? В общем, сориентируемся на месте.