— Привет!

Неимоверным усилием воли он заставил себя поцеловать ее всего лишь в щеку.

— Привет! Как ты?

— Намного лучше, спасибо, — ответила Ди‑Эй.

— Ты поговорила с подружками?

— Да. Все отлично. Мы помирились. Но они все‑таки заставляют меня праздновать Рождество.

— Ты когда‑нибудь расскажешь мне, почему ты его ненавидишь?

— Только после того, как ты расскажешь мне, почему приехал в Бостон.

Она посмотрела на него умоляющим взглядом. Но Мэтт догадывался, что ею движет отчасти любопытство, отчасти желание восстановить равновесие. Вероятно, она думала: после того как она открылась ему, его признание сохранит баланс сил. Но он не мог.

Он дал обещание Эмили и, кроме того, не мог сейчас позволить себе еще более близкую связь с Дилан‑Энн. Через несколько недель он уедет, и кто знает, может быть, в новом году они вернутся к их редким горячим встречам и безболезненным прощаниям.

Горячий секс, веселые уик‑энды — так выглядело их прошлое.

Мэтт нахмурился. В его голове пронеслась горькая мысль, что, может статься, ему нужно нечто большее.

— Эдвардс.

Мэтт обнаружил, что все еще стоит на крыльце, а в дверном проеме к Ди‑Эй присоединился Леви Броган. Он стоял за спиной Ди‑Эй, скрестив руки на груди, и довольно агрессивно смотрел на Мэтта.

— Заходи.

На его голос в холл вышли трое Локвудов, но Леви остановил их:

— Я сам с ним поговорю.

Ди‑Эй осторожно втиснулась между ними.

— Леви, не дури! Это не имеет никакого отношения к тебе.

Она что, защищала его? Мэтта это тронуло, но он не отводил взгляда от Леви.

— Отойди, Дилан‑Энн.

— Это безумие! Перестаньте!

Мэтт взял ее за талию, легко поднял и отставил в сторону. Игнорируя Леви и Локвудов, Мэтт положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. Когда в последний раз кто‑то беспокоился о нем? Он не мог вспомнить.

— Не бойся. Если что, я с ним справлюсь.

— Но я не хочу, чтобы ты с ним справлялся. Что за бред! Я вообще не хочу, чтобы вы дрались!

— Мы большие мальчики, Дилан‑Энн. Но, надеюсь, до этого не дойдет.

Кажется, ее это нисколько не успокоило.

— Обещаю, что не буду бить первым.

— Какие же вы мужчины смешные!

— Я знаю.

Мэтт поцеловал ее в нос и вернулся к Леви. Он сунул руки в карманы и стал ждать, что ему скажут.

— Когда я вернулся домой, тут все рыдали, — процедил Леви.

Поскольку Леви не задал вопроса, Мэтт не потрудился ему ответить — обычный адвокатский прием. Но прошла минута, Леви молчал, а Мэтту надоело ждать.

— Если собираешься драться, то, может, начнем? Мэтт заметил, что соперника это позабавило, но он старается это скрыть. Леви скрестил руки на груди, под тканью рубашки вздулись круглые бицепсы. Да, парень был намного больше Мэтта, зато Мэтт был быстрее. Во всяком случае, он на это надеялся.

— Лучше скажи, что собираешься делать?

— Я не знаю, о чем ты, Броган.

— Мне не нравится, как ты ведешь себя с Ди‑Эй.

— Наши отношения с Ди‑Эй не имеют никакого отношения ни к тебе, ни к твоей семье.

Леви жестко посмотрел на него.

— Пару лет мы не имели ничего против. Она ходила на свидания, там было несколько симпатичных парней.

Перед глазами Мэтта появилась красная пелена, когда он подумал, что Ди‑Эй встречалась с другими мужчинами. За семь лет он ни разу не спрашивал себя, спит ли она с кем‑то еще. Тогда почему сейчас это его так поразило?

— Но сейчас мне кажется, и всем нам кажется, что ты играешь с ней, держишь ее на коротком поводке.

— У нас с Дилан‑Энн полное взаимопонимание…

— Чистый секс и никаких обязательств?

Это было взаимное, взрослое решение, а Мэтту нечего было стыдиться. Хотя сейчас это почему‑то прозвучало глупо.

Мэтт вздохнул.

— Я люблю и уважаю Ди‑Эй. Она это знает. Я не хочу причинить ей боль и сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Это все, что я могу вам обещать.

После недолгого колебания Леви кивнул и протянул ему руку.

— Леви Броган, Большой Брат, который тут следит за всеми.

Это была одна из причин, почему Мэтт избегал близких отношений, — большие братья, которые за всем следят.

Леви сжал руку Мэтта своей мощной пятерней, почти расплющив ее, и энергично потряс.

— Пойдем, выпьем пива перед обедом.

Мэтт пропустил Леви вперед, и только за его спиной потряс ладонью, все еще болевшей после железной хватки Большого Брата. Но приятно было думать, что есть хороший парень, который заботится о Ди‑Эй.

Он вошел в дом, стараясь прогнать шальную мысль, что хорошим парнем, который заботится о Ди‑Эй, должен бы быть он сам.

Мейсон Джеймс шел со своими сыновьями на Лягушачий пруд — самый популярный каток Бостона.

Он водил Эммета и Тига на этот каток с тех пор, как они начали ходить. Мейсон хорошо знал своих парней и видел, что, несмотря на напускное «взрослое» равнодушие, им нравится рождественская иллюминация и праздничная атмосфера, царившая на катке. Мейсон разглядывал их раскрасневшиеся лица. Время идет так быстро. Через год‑два его дом опустеет. Не будет разбросанной обуви на полу, спортивных снарядов по всему дому, беспорядка в спальнях, разоренного холодильника.

Он останется один.

Он будет скучать по своим мальчикам, конечно, будет, они так долго прожили втроем. Но его пугало не предстоящее одиночество. Его пугала скука. И хотя ему нравилась его кофейня, это не то, чем он хотел бы заниматься всю оставшуюся жизнь.

Но чем — он до сих пор не мог понять.

Ему доставило неожиданное удовольствие помочь парнишке с математикой. Он и забыл, какими красивыми могут быть числа. Впервые за долгое время он ощутил, что скучает по своей прежней жизни, скучает по удовлетворению, которое приносят решения сложных задач. Ему не нужны были стрессы, но не может же он до старости варить кофе.

Работа финансовым аналитиком и пара патентов позволили ему обзавестись несколькими домами, несколькими машинами и солидным банковским счетом. Он был здоров, богат, еще довольно молод — он мог делать все, что угодно. Он хотел приключений. И много секса.

Может быть, поэтому его так тянуло к Калли. Она бросила ему вызов, которого он никогда прежде не получал. Овладеть ею было так же трудно, как теорией струн.