телесным радостям. После бесед с хлыстовцем Блохин решил усовершенствовать принципы хлыстов, взял кусок раскаленного железа и отрезал себе гениталии. Так появился на свет ритуал «принятие печати» — основа учения скопцов.

Блохин продолжил бродить по России, но не бесцельно, а активно проповедуя на ярмарках, в деревнях и селениях. Он достаточно просто мог убедить людей уверовать, почва была благодатная. Люди к тому моменту уже приняли устои хлыстов, а тут всего-то оставалось отрезать себе вторичные половые органы. Важная фигура всей этой истории — Кондратий Трофимов. Он тоже был странником и старинным другом Блохина. Выслушав вдохновительные речи Андрея-скопца, он без сомнения схватился за нож, но силы воли у него не хватило. Поэтому Блохину пришлось доводить начатое Кондратием до конца. Трофимов стал ближайшим соратником Блохина. Именно он впоследствии и распространил учение, превратив небольшое сообщество в настоящую секту.

В селе Масловка Блохин обнаружил богородицу местного корабля хлыстов, Акулину Ивановну, которая признала в нем своего сына Христа и одновременно спасшегося от дворцового переворота Петра III. Следующие восемь лет Блохин и Трофимов провели в распространении учения и массовом оскоплении. За процедурой к новым пророкам стояла настоящая очередь.

Такие события не могли пройти мимо следователей, те к тому времени были хорошо знакомы с хлыстами. Крестьяне пытались скрыть правду, защитить «создателей», но с приходом процедуры оскопления скрывать принадлежность к вере стало значительно труднее. На допросе Блохин признался, что сам своими руками оскопил как минимум 61 человека. Всех крестьян следствие признало непутевыми и сбитыми с истинного пути. Их высекли и распустили по домам, призвав местные власти внимательнее следить за ними. Блохина и Трофимова же сослали в Забайкалье в Нерчинск, подальше от больших скоплений людей.

Андрей Блохин там и дожил свой век, а вот Кондратий Трофимов сбежал. Он решил именовать себя Искупителем и сменил фамилию. Теперь Кондратий Селиванов поселился на богатой и очень востребованной фабрике Лугинина в Тульской губернии. А где такое предприятие, там и много людей для участия в сектантской деятельности. С этого момента начинается настоящая тотально-разрушающая жизнь секты скопцов. Оказалось, что местный фабричный писарь и несколько рабочих оскопились во время жизни Блохина на воле. Убедить всех остальных в необходимости процедуры не составило большого труда. Когда Селиванов приехал туда, практически все работники были без гениталий. Количество последователей увеличивалось с огромной скоростью из-за системы, по которой работала мануфактура. В ближайшие города и деревни направлялись экспедиции с фабрики за сырьем для бумаги, платяных изделий и парусов. Так и распространялось учение: вы нам — бумагу, а мы вам — причины для оскопления и операцию в подарок. После пяти лет активной деятельности Селиванов переехал к верному и преданному крестьянину Сафону Попову в поместье. Попов настолько уверовал в какой-то момент, что оскопил всю свою семью, вместе с детьми. Поэтому Кондратию ничего не угрожало, он находился в эпицентре веры во вред первородного греха. Через некоторое время его все-таки обнаружил следователь, проводивший расследование еще по первому делу. Селиванов бежал в Москву, но его вычислили и поймали. Под конвоем Кондратия ждал путь до Иркутска с остановками во всех поселениях скопцов, с перерывами на публичные наказания и порку.

В месте заключения Селиванов проводит 20 лет своей жизни. В это время доверенные лица на свободе не теряют хватки, привлекая новых послушников, распространяя учение, оскопляя всех подряд и планируя организованный побег для Кондратия. Эти истории вкупе с заключением и отбытием срока сделали из него мученика. Селиванов написал и распространил автобиографию, переписав библейские стихи на собственный лад и сделав себя главным героем. «Страды и похождения Кондрата Селиванова» хранились у каждого уверовавшего дома. Своеобразное скопческое евангелие напоминало о страданиях Искупителя.

В 1797 году Кондратий вернулся в свободный мир. За время его отсутствия учение просочилось и в высшие слои общества. Купцы, мещане, торговцы поголовно отрезали себе половые органы во всех уголках Петербурга. По ночам из квартир и домов доносились молитвенные стоны. У секты начал образовываться собственный капитал. Послушников стали привлекать за деньги. Одним из способов насильственного привлечения в секту был «в счет долга». Нет возможности отдать деньги? Отрезаем гениталии и веруем в божественность Селиванова, все очень просто. В этот же период скопцы активно проникают в ряды военнослужащих. Если в полку оказывался хоть один оскопленный солдат, весь полк молниеносно принимал веру и «печать». Вслед за Селивановым такие отступники ссылались в Сибирь.

Но вернемся к самому Кондратию. Приехав из Сибири, он получил амнистию благодаря императору Павлу, но был отправлен в психиатрическую лечебницу. В Обуховском смирительном доме Селиванов знакомится с Еленским, камергером польской короны, который находится там на добровольном лечении. Речи Кондратия так вдохновляют поляка, что он быстро отказывается от душевной реабилитации, поручается за «Искупителя» и выходит вместе с ним на волю. Впоследствии Еленский слишком открыто начал внедрять в свои проекты российского обустройства идеи скопцов, за что был сослан тихо проживать свою жизнь в Суздаль. С Кондратия взяли слово, что он больше не станет кастрировать людей, и отпустили на волю.

Селиванов поселился на втором этаже в богатом доме купцов Ненастьевых. На фоне общего увлечения мистикой в то время учение скопцов оказалось невероятно востребованным и популярным. Кондратий редко спускался вниз, к жителям и хозяевам дома, а вот очередь подняться к нему была постоянно. Офицеры, солдаты, барышни, министры приходили за причастием, отпущением греха, советом и исцелением. Все радели, пели «Дай нам, Господи, Иисуса Христа»[8], растаскивали на амулеты куски одежды, волосы и объедки Селиванова. В 1805 году пронесся слух о том, что сам государь приходил к Кондратию за советом насчет войны с Наполеоном. Считается, что эта новость вдохновила Пушкина на написание «Сказки о золотом петушке»: «Вот он с просьбой о подмоге / Обратился к мудрецу, / Звездочету и скопцу».

Золотой век скопцов завершился неожиданно. По настоянию князя Милорадовича Селиванов был снова сослан, на этот раз в Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале. Оказалось, что оба племянника Милорадовича, два красивых молодых офицера, оскопили себя на фоне модной тенденции.

Проповедник-оскопитель умер в 1832 году, там же, в монастыре, и похоронен. Его могила стала местом паломничества, к ней стекались со всей Руси. Скопцы закапывали рядом с могилой еду и предметы, чтобы таким образом позднее принять причастие от Кондратия или сделать оберег из «заряженного» предмета.

За пределами России скопцов никак не преследовали и не угнетали. Очень много дел велось в Румынии. Постепенно скопцы теряли рвение, женили своих детей, которых произвели на свет до оскопления. Раньше это не имело смысла, так как детей тоже оскопляли. Но ажиотаж со временем спадал.

Ортодоксальные скопцы были совершенно недовольны данным фактом и в 1872 году образовали общину