Тихо рассмеявшись, погладила кота, у которого недовольство сменилось привычным тихим урчанием. В этот момент подошла Ольга, пригласив Павла Матвеевича отобедать. На этой стоянке не нашлось достаточно тени, потому между несколькими деревьями были натянуты простыни, создавая её подобие.

Несмотря на осуждающий взгляд компаньонки, я села рядом с женихом и тут она попыталась отобрать у меня Непоседу, но тот вцепился клещом. Проиграв неравный бой, мне просто вложили миску в свободную руку.

Люди расположились вокруг и слушали рассказ невысокого мужчины с рассечённой бровью о захвате Могилёва. Незадолго до атаки, к городу подошёл отряд полковника Грессера[20], отступившего из-под Борисова, но даже эти четыреста человек не могли ничего противопоставить приближающейся двадцатитысячной армии. История повторилась. Граф Толстой, так и не дождавшись подмоги от Багратиона, постарался организовать оборону. Небольшие силы встречали французов на Виленском поле под прикрытием вала. Хоть первая атака и была отбита, часть наступающих двинулась в обход к Шкловским воротам и обороняющимся пришлось отходить на юг.

Своим небольшим отрядом, господин Рубановский помог губернатору и некоторым другим выбраться из города в последний момент. Так как пятый польский корпус Понятовского[21] постарался первым прорваться в Могилёв и захватить администрацию.

Уже отступая, группа Рубановского встретила подходивший к городу казачий полк, которым и поведали о потере. Багратион, к тому Павел даже не решился обращаться, всё так же собрался отбить захваченный город своими силами. История продолжала идти уже проторенным путём.

Более никуда не вмешиваясь, «провидец» увёл своих людей в сторону Смоленска.

— Почему вы не стали говорить с Багратионом? — тихо спросила его, когда мы уже собирались отправляться.

— Иногда накатывает такое чувство, что само «бытие» сопротивляется изменениям. И чем больше ты стараешься, тем сильнее тебя отбрасывает. Мы с вами и так слишком большое потрясение для хронологии событий. И я начинаю волноваться, чем нам придётся заплатить за своё присутствие здесь.

Расспрашивать жениха о губернаторе и его реакции на мою «кражу» я побоялась, но уже в дороге, пристроившись рядом со мной, Павел сам коснулся этой темы.

— Когда прощался с Дмитрием Александровичем, тот велел тебе кланяться. Правду сказать, то, как он отзывался о тебе за неделю до этого…, я озвучивать не буду. Он просил сии слова забыть и более не поминать. — «провидец» рассмеялся, я же залилась краской.

К вечеру мы успешно добрались до города, который, несмотря ни на что, продолжал жить привычной жизнью.

Сдавать пациентов в местный госпиталь не видела смысла, скоро и отсюда всех будут спешно вывозить. Предусмотрительный Павел арендовал нам вместительное подворье, почти на выезде из города. Большой старый сарай, силами инвалидов сейчас превращался в импровизированной госпиталь. Благодаря неспешности и осторожности в пути, осложнений у пациентов не было. Наоборот, некоторые уже чувствовали себя настолько здоровыми, что собирались узнавать месторасположение своих частей.

Жениху даже пришлось беседовать с ними, «предположив», что большая часть армии наверняка прибудет к Смоленску, потому им следует просто немного подождать.

На следующий день, с утра отправилась вместе с Ольгой в местный госпиталь представиться. Главврач, господин Плетин принял хорошо и не был удивлён. Видимо слух обо мне достиг и Смоленска. В скорости, как я и предполагала, тут ожидали Виллие и прибытие ещё врачей из других частей империи. Сейчас лекарей здесь было больше, чем нуждающихся в лечении, потому большинство из них попивало в саду чай, неспешно беседуя и пережидая полуденное пекло. Туда он и направил меня в сопровождении своего заместителя, с которым предварительно познакомил. В беседке собралось довольно большое общество, особенно ярко на общем фоне выделялся мужчина, лет тридцати, имевший вид денди.

— О нет, на триста рублей там и не прожить, что вы. Всё очень дорого. Содержать на эти деньги семью нет решительно никакой возможности. Только приличествующая частная практика, и не как иначе. Квартиры в наём столь дороги, что право слово, найти недорогую меблированную комнату, которая в провинции и за жилище-то не почиталась бы, кажется верхом удачи. Потому без протекции, господа — никуда!

Дождавшись окончания данных словесных изливаний, заместитель представил меня собравшейся компании как заведующую Могилёвским развозным госпиталем. И хотя подобные назначались командующим в сражении, после падения города, я им оказалась, как единственный лекарь сопровождающий госпитальный караван.

Рассматривали меня все. Кто-то с интересом, кто с возмущением, но молча. Говоривший до этого денди встал и начал представлять присутствующих на правах «хозяина» местного общества. Нам предложили сесть, и Ольга примостилась рядом, окидывая всех пронзительным взглядом. Собравшиеся ей явно не нравились.

Как оказалось, не все присутствующие были врачами. Часть из них являлись чиновниками из различных ведомств. И хотя все всегда стремились в столицу, лучше от этого жить им чаще всего не становилось.

Ведь оплачивать чиновничий труд вновь стали только с восшествием на престол «матушки» императрицы Екатерины Алексеевны[22]. На тот момент, середины 18 века довольно неплохие оклады были положены даже у низших чиновников — копиистов[23], от тридцати рублей в уездных городах, до ста пятидесяти в столице. При ценах на хлеб в десять копеек за пуд[24], в те времена — очень хорошее жалование.