Ей стало страшно от мысли, что здесь ее никто не найдет и не спасет и что ее похититель когда-то сделает это. Разденет ее.

– Аааххааааа… – Ее крик угас. Она почувствовала облегчение, когда последняя схватка ослабла и наступила продолжительная фаза без боли – до того момента, когда ее снова бросит в пот от очередного спазма.

– Зачем?! – крикнула она парню, сделав вдох. – Чего ты от меня хочешь?

И почему ревешь, как маленький ребенок? Постоянно утираешь слезы и сопли?

– Мне очень жаль, – на удивление ласково ответил ее похититель.

– Тогда отвяжи меня.

– Не могу.

– Пожалуйста, это совсем просто. Перережь кабельные стяжки…

– Тогда они никогда ничему не научатся.

– Кто ничему не научится?

– Они. Все. Народ.

Он вышел из-за камеры вперед.

– Вообще я всего этого не хочу. Я не имею ничего против вас. Или против вашего ребенка.

– Ее зовут Виктория, – сказала Неле и сама удивилась.

Победившая. Выжившая. Имя не стояло в ее шортлисте, но подходило, по крайней мере, девочке. Для мальчика она изменит его на Виктор. Хорошо, что она назвала будущее по имени. Пусть похититель воспринимает существо в ней не как объект, а как человека с именем и чувствами.

– Она умрет, если я буду рожать не в клинике.

– Вы лжете.

– Нет. У меня СПИД. Я могу заразить Викторию. Без кесарева сечения она погибнет.

Похититель снял свои никелированные очки.

– Этого… этого я не знал.

Он протер очки джемпером и снова надел их.

– Все равно. Я уже не могу ничего изменить.

Неле хотелось кричать, но она заставляла себя вести эту абсурдную беседу как можно более спокойно, чтобы установившаяся тонкая связь с ее похитителем не оборвалась.

– Назовешь мне свое имя?

– Франц.

– Хорошо, Франц. Я тебя не выдам. Клянусь. Я сама не очень лажу с госучреждениями. Отпусти меня, пожалуйста…

– Нет. – Франц провел рукой по волосам. – Не могу. Сейчас речь идет не о нас. Не о вас, не обо мне и не о вашем ребенке. Речь о том, чтобы открыть глаза сначала вам, а потом и всему миру.

– Мне? Что я сделала?

– Я исследовал ваш мусор.

– И что?

Он ненадолго вышел из хлева и вернулся с желтым пакетом.

– Вот, – сказал он и сунул руку в мешок. Достал пустую упаковку из-под молока, словно это была важнейшая улика в судебном процессе.

«Не волнуйтесь. Я лишь хочу вашего молока».

– И что с этим не так?

– Вы его пили.

Тут Неле уже не сдержалась и повысила голос.

– Биомолоко длительного хранения, три с половиной процента жирности? Да! Господи, это что, преступление?

Он презрительно опустил уголки губ.

– То, что вы осмеливаетесь спрашивать такое, показывает, насколько все это необходимо.

– Что – все? – спросила она его. – Что ты собираешься с нами сделать, Франц?

– Это вы скоро почувствуете, – сказал ее похититель, схватил мусорный пакет и оставил ее одну в коровнике.

Матс

Матс не смог противостоять соблазну и покружился на месте.

Такого он еще никогда не видел. Даже на YouTube или в рекламных брошюрах туристических агентств. Он знал, что у LegendAir были самые роскошные в мире кабины первого класса, и помнил их рекламный слоган: «Скайсьют. Ваша частная резиденция в облаках».

Но, принимая во внимание открывшийся ему здесь мир, это заявление было скромным преуменьшением.

Так называемый скай-сьют был почти таким же большим, как его квартира на Калле Гуидо. Он простирался на верхнем этаже вдоль двенадцати иллюминаторов, и, в отличие от скромной квартиры Матса, дизайнер интерьеров разгулялся здесь с самыми ценными породами древесины, дорогими коврами и изысканными кожаными обивками. Все было выдержано в мягких коричнево-кремовых тонах. Темный рисунок стен, облицованных красным деревом, приятно контрастировал со светлым обеденным столом, за которым в кожаных креслах кофейного цвета могли разместиться по меньшей мере четыре человека.

– Впечатляет, не правда ли? – спросила Кайя Клауссен, которая привела его сюда.

Когда Матс расшумелся и некоторые пассажиры уже начали нервничать, Валентино смирился и действительно сообщил своему начальству. А Кайя, несмотря на обстоятельства, искренне обрадовалась, когда увидела своего бывшего психотерапевта спустя столько времени.

Это было ее предложение – обсудить происшествие с Валентино с глазу на глаз. Но Матс не мог себе представить, что под «укромным местом» она имела в виду вот это.

Трехкомнатный сьют, в толстом ковре которого он буквально утопал, находился прямо над кабиной пилотов. Чтобы попасть сюда, им пришлось подняться по винтовой лестнице в носовой части самолета и пройти через нечто, напоминающее дорогой лондонский коктейль-бар. Здесь наверху, на высоте десять тысяч метров, у гостей в первом классе действительно был собственный бармен, который за полукруглой, до блеска отполированной стойкой мог предложить им алкогольные коктейли, кофейные напитки и огромный выбор джина, какой только был возможен над облаками. Скай-сьют был отделен от этой лаунж-зоны толстой звукоизолирующей дверью.

Расположенное в носовой части, это было самое опасное место во всем самолете в случае столкновения или удара, но данное обстоятельство мало волновало Матса, учитывая бедственное положение, в котором он сейчас находился.

– Вон там двуспальная кровать? – спросил он, хотя в этом не было сомнений. В дальней зоне, также отделенной раздвижной дверью, которая в настоящий момент была открыта, он увидел кровать с пружинным матрасом.

– Французский пух и египетский лен, – улыбнулась Кайя и протянула ему свежий носовой платок.

На мгновение он и правда забыл, что все еще держал салфетку у носа, хотя тот, к счастью, больше не кровил.

– Прошу прощения, – пробормотал он и огляделся в поисках мусорного ведра. И обнаружил еще одну дверь между жилой и спальной зоной.

Как он и предполагал, дверь вела в ванную комнату, где поместилось бы четыре туалета, в каком он только что был. Здесь даже была стеклянная душевая кабина! Матс выбросил свою окровавленную салфетку в мусорное ведро, подошел к двойной раковине и вымыл лицо и руки.

– Почему вы не связались со мной до полета? – спросила за спиной Кайя, стоявшая на расстоянии, предписываемом приличиями.

– Я не хотел вас беспокоить. – На самом деле при бронировании он даже не подумал о ней. Хотя Матс знал, что его бывшая пациентка стала старшей стюардессой в крупной авиакомпании, думал, что это какая-то немецкая авиалиния. Лишь когда шантажист назвал ее имя, у него в голове все сложилось.