Затушив окурок, Клим решительно встал и, схватив лежавшего полицейского под мышки, поволок его к двери.

Открыв ее ногой, Клим увидел Малыша и озорно подмигнул ему.

– Вашему коллеге стало плохо! – пояснил Клим.

– За все время существования полиции в городе Сандерленд никто так бесцеремонно не обращался с полицейскими! – выдал наконец толстяк.

– Вы еще не то увидите! – пообещал Клим.

– Чем же еще могут порадовать меня эти страшные русские? – усмехнулся начальник полиции. Его улыбка была похожа на оскал бульдога, у которого пробуют отобрать любимую кость.

– Начнем с ваших детей или банковских счетов? – небрежно спросил Клим.

– Вы взрослый обеспеченный человек. Зачем вам играть в эти игры? – с деланым участием спросил начальник полиции.

– Вы все правильно поняли, господин Ванкоуф! Если я, играя в эти, как вы выразились, игры, до сих пор жив, то, значит, умею в них играть. Вы тоже далеко не мальчик, господин Питер, а имея двух детей, прекрасно понимаете, что очень просто зайти в госпиталь Святой Магдалены и передать для одного пациента дозу. А доза может оказаться чуть больше, чем надо, или из лучше очищенного героина, который местный доброхот не стал бодяжить, – начал психологическую обработку Клим.

– Ты не выйдешь из этого кабинета, висельник! – рявкнул набычившись Ванкоуф.

– Колледж в Лос-Анджелесе – тоже не самое спокойное на земле место. В Америке такой разгул преступности и так сложно уследить за молодыми красивыми девушками… – продолжал давить Клим.

– Значит, ты станешь заложником до конца учебы моей дочери! – нашел выход из положения толстяк.

– Сегодня вы начальник полиции, а завтра нет. У вас тоже возраст не мальчика. Америка – такая непредсказуемая страна: у нее просто мания проверять и замораживать счета. Если хорошо поискать на Багамских островах, то можно найти небольшой банк. Предположим, это будет «Бэнк Индастрилз». И вот один бывший полицейский остается совсем без денег и заслуженной пенсии. Кому нужен старый и нищий человек? – притворно вздохнул Клим.

– И всю эту работу вы проделали просто так? – спросил Ванкоуф, закуривая новую сигарету. Пальцы у толстяка мелко дрожали. Не так просто говорить о своих детях с русским мафиози, который так много знает!

– Если бы вы просто проверили у нас документы и отпустили с вашего благословенного острова, то наша встреча могла и не состояться. Вы зверски избили моего телохранителя, чуть меня не убили и сорвали крупную сделку. За все надо платить! – жестко сказал Клим, пододвигаясь ближе к столу.

– Чего вы от меня хотите? – спросил начальник полиции, выдвигая вперед нижнюю челюсть.

– Не надо смотреть на меня зверем! Я ничего сверхъестественного не попрошу, – успокаивающе сказал Клим.

– Ты и твой товарищ просто будете застрелены при попытке к бегству! Взять его! – заорал, вскакивая со своего места, толстяк.

В кабинет заскочили трое здоровенных черных полицейских и с ходу начали крутить Климу руки.

Три коротких тычка в определенные точки тела за полторы секунды, и блюстители порядка улеглись на полу.

– Он, оказывается, не просто тупой, а дурак в полицейской форме! – сказал Малыш, заходя в кабинет.

Втащив за скованные руки двоих бездыханных конвоиров, Малыш небрежно уложил их в углу и встал около двери, вертя кандальный шар вокруг указательного пальца, как ключи от автомобиля.

– Вам все кажется, что мы шутим! – со вздохом сказал Клим, вытаскивая из кармана телефон.

Найдя последнее текстовое сообщение, Клим вывел его на экран телефона и протянул средство мобильной связи полицейскому.

– Для честного полицейского у вас довольно приличный счет в банке, – ехидно сказал Клим.

– Вы ничего не докажете! Счет номерной! – сказал комиссар, пряча телефон в ящик стола.

– Как такой человек смог стать комиссаром полиции? – задал риторический вопрос Малыш.

Неторопливо выйдя на середину кабинета, Малыш начал рассказывать:

– В любом банке, особенно в офшорных зонах, существуют свои методы идентификации клиентов. Это может быть видео-, фото-, аудио-, дактилоскопическая идентификация, но она обязательно есть. Те банки, которые занимаются незаконными банковскими операциями, имеют дело со специфической публикой, которой ничего не стоит убить не только банкира и его семью, но и взорвать весь город, где находится банк. Честность, точность и порядочность в таких банках – неприемлемое условие нормальной работы такого учреждения, ведь от прохождения денежных сумм зависит очень многое. В моей практике был случай, когда детям банкира только при подозрении на задержку платежа отрезали уши и показали папочке.

– Не пугай человека! Уши ведь потом пришили! – тоном пай-мальчика заметил Клим.

– У девочки левое ухо так и не прижилось! – удрученно заметил Малыш.

– Протез в Израиле сделали – лучше настоящего! И стоит, и шевелится, и даже может поворачиваться на девяносто градусов! – восхищенно заметил Клим, внимательно всматриваясь в комиссара, который на глазах терял свою вальяжность.

Снова запиликал телефон. Вальс «На сопках Маньчжурии» показывал, что звонит Антей.

Клим, ни слова не говоря, вытащил телефон из стола полицейского и нажал кнопку приема.

– Наш человек сидит в полиции острова Фолка. У него проблемы со здоровьем – старая астма, которая в любой момент может привести к летальному исходу! – на одном дыхании сказал Антей и отключился.

– Заморозить ваш счет – не проблема. Вот снова открыть – это намного сложнее, – задумчиво сказал Клим, уставясь на комиссара тяжелым взглядом.

– Я все, что надо, сделаю! Только не трогайте мои деньги! Мне надо лечить ребенка от наркомании! – тоненьким голоском пропищал комиссар, протягивая к Климу пухлые ручки.

– Мне надо вытащить из тюрьмы острова Фолка одного человека! – потребовал Клим, прекрасно понимая, что раз Антей сам позвонил, значит, у него безвыходное положение.

– Очень сложный вопрос! Понимаете, там начальник полиции Стив Гроут, и он очень своеобразный человек.

Мало того что у меня не сложились с ним отношения, так он еще кристально честный человек, у которого нет недостатков, – начал рассказывать комиссар, в голосе которого слышалось неподдельное восхищение.

– Семья у него есть? – спросил Малыш, понимая, что Климу нужно время для принятия решения.

– В том-то и дело, что на него нет никаких рычагов воздействия! Семьи у него нет, живет один – все свое время отдает службе! Этакий шериф Дикого Запада! – стукнул ладонью по столу комиссар.

– Значит, делаем так! – начал говорить Клим, вставая со своего места.

– Все на этом острове к вашим услугам! – заверил комиссар, тоже вставая.