реки, давшей название городу, лежали сельскохозяйственные угодья Скайленда. Посев недавно завершился, и в полях не было ни одного человека, — никого, кто, подняв глаза к небу, мог бы разглядеть в нем крохотную чёрную точку.

Элис летела в Маунтин-Парк, своё родовое поместье.

Почему она решила лететь на фэрлинге, а не заказать портал (стационарных порталов в небольшом провинциальном посёлке, конечно, не было), она сама не знала. Скорее всего, ей было просто стыдно перед Лори, — в последнее время она совсем забыла о нём.

Со времени происшествия на заброшенной стройке прошло больше месяца. Стив так ничего и не вспомнил, а Элис с Робертом, не сговариваясь, решили оставить тайну «Кристалл-Паласа» в покое. Сдав последние экзамены, Элис с головой погрузилась в дипломное исследование. Но проведённые для чистоты эксперимента повторные замеры только подтвердили её правоту: мерность пространства менялась.

Элис прищурилась, задумчиво глядя на восход солнца.

Если мерность пространства растёт, значит, время должно ускориться. Однако это ускорение невозможно заметить, находясь в замкнутой системе. Время будет течь быстрее, но люди не смогут этого ощущать. Но со стороны, — например, из параллельного мира, искажение пространства можно будет наблюдать.

Вот только это невозможно — попасть в параллельный мир. Технически неосуществимо.

Лори, радуясь путешествию, без устали работал крыльями. Простиравшаяся внизу долина ещё лежала в тени, но на высоте трёх миль уже было видно краешек солнца, показавшегося из-за горизонта. Далеко на юге осталось озеро Даритсен, впереди темнел хвойный лес, за которым, полускрытые голубоватой дымкой, виднелись отроги Барденских гор. Фэрлинг нёс свою всадницу на север.

В воздухе витали тонкие, еле слышные запахи и звуки, воскрешая в памяти полузабытые картинки из детства. Элис крепко зажмурилась от нахлынувших воспоминаний. Откуда-то взялась непонятная ностальгия, липкая и тягучая, как сгущённое молоко. Что-то, ассоциирующееся с ситцевыми занавесками и кактусами на подоконнике…

…Ее воспитывал отец, граф Генри Мейнфорд. Маму Элис почти не помнила: она знала только, что её мать бесследно исчезла вскоре после её рождения. Отец не любил говорить об этом, становясь всякий раз угрюмым и замкнутым, стоило ему услышать имя Розали Флауэр, и уже в раннем детстве, поняв, что не добьется подробностей, Элис решила прекратить бессмысленные расспросы. Когда ей исполнилось двенадцать, отец женился на Пенелопе Уайтхолл, девушке из разорившейся дворянской семьи. Скромная и застенчивая, она быстро подружилась с юной падчерицей, но, вопреки чаяниям отца, так и не смогла заменить Элис мать: их отношения были больше похожи на дружеские. Впрочем, идиллия длилась недолго: Пенелопа отличалась слабым здоровьем. Дав жизнь дочери, она не смогла оправиться от родов, и вскоре умерла. Отец был неплохим магом, но смог спасти лишь новорождённую Люси. Это случилось пять лет назад, в середине зимы; Элис в то время уже училась в Академии.

— Видно, такова моя судьба, — сказал ей тогда отец, — А сетовать на судьбу — грех, особенно, если ты маг.

С тех пор Генри больше не предпринимал попыток покончить с холостяцкой жизнью, хотя желающих обвенчаться с красивым и довольно молодым графом было предостаточно.

— У меня целых две принцессы, — любил повторять он, когда Элис в очередной раз заводила с ним этот разговор, — Целых две: ты и Люси. Зачем нам ещё кто-то?

Граф Мейнфорд занимался селекцией фэрлингов, пытаясь вывести породу, поддающуюся одомашниванию и дрессировке, и был полностью поглощён этим занятием. Воспитанием Люси занималась гувернантка, миссис Пристли, а старшая дочь давно уже не нуждалась в няньках: с тех самых пор, как улетела в Айзенбург поступать в академию.

* * *

День катился к вечеру, когда из-за верхушек высоких сосен показался острый шпиль фамильного особняка Мейнфордов. От незваных гостей и нежданных визитёров поместье защищало мощное пограничное заклятие: Элис почувствовала, как невидимый барьер натянулся, мягко спружинил, и после секундной заминки послушно лопнул, словно мыльный пузырь, проткнутый иглой. Радостно вздыбив шерсть на загривке, Лори спикировал на землю, перемахнул через кованую чугунную ограду одним великолепным прыжком, и понёсся к дому, предвкушая сытный ужин: Генри не упускал случая побаловать фэрлинга лакомым кусочком.

Маунтин-Парк встретил Элис пустотой. Никто не бросился ей навстречу с радостными криками, никто не спешил её тепло поприветствовать, справиться о делах и здоровье и позвать на послеобеденный чай. Впрочем, её это ничуть не расстроило: Элис была слишком самодостаточна, чтобы тяготиться вынужденным одиночеством.

Тем более что она сама не предупредила никого о своём приезде.

Люси, должно быть, сейчас с миссис Пристли, а отец — как обычно, на заднем дворе, возится со своими фэрлингами. Элис улыбнулась уголком рта. Она знала, что фэрлинга в принципе невозможно приручить, даже если взять его котёнком и не выпускать из виду ни на миг. Некоторые люди способны улавливать мысли фэрлингов, общаясь таким образом, но настоящего взаимопонимания им никогда не достичь.

Из кустов магнолии высунулась возмущённая физиономия Лори: похоже, фэрлинг подслушал её мысли.

— Но ведь это правда! — Элис попыталась его урезонить.

Лориан негодующе заурчал.

— Ладно, ладно, — она примирительно подняла руки, — Возможно. Бывает, — она обхватила фэрлинга за шею, зарывшись лицом в тёплый густой мех, — Просто ты — особенный. Ты — мой фэрлинг, а я — твоя Элис.

Внезапно с цветка вспорхнула крупная пёстрая бабочка, и зигзагами полетела в небо. Моментально позабыв обо всём, Лори азартно мяукнул, совсем как домашний кот, и, смешно подпрыгнув, взмахнул передними лапами, словно дирижируя невидимым оркестром. Бабочка, конечно, улетела, но неугомонный фэрлинг тут же погнался за другой, благо в цветущем весеннем саду их было немало.

Проводив Лори взглядом, Элис повернула к дому. Дорожка петляла между клумб и деревьев; кирпично-красный гравий, влажный от беспрерывно работающих газонных «вертушек», сочно хрустел под сапогами. Некоторые кусты были аккуратно, с любовью подстрижены, что придавало им сходство с фантастическими существами: кентаврами, феями, единорогами. В последние годы эта новомодная тенденция стремительно завоевывала популярность в высшем обществе. Откровенно говоря, Элис был не по душе регулярный парк, но у сэра Мейнфорда на этот счёт была довольно оригинальная точка зрения: наняв садовника, он платил ему приличное жалованье, целиком и полностью полагаясь на его вкус. «Сэм — профессионал, а профессионалу всегда виднее, поэтому пусть делает так, как считает нужным», — говорил отец, — «Я ему доверяю».

Когда справа в зелени листвы что-то зашуршало, и хрустнула сухая ветка, Элис даже не обернулась, будучи уверенной, что это опять дело лап её фэрлинга. Однако на сей раз виновником шума был автор сомнительных произведений садово-паркового искусства.

— Привет, Сэм, — Элис остановилась, — Как делишки?

— Леди Мейнфорд? Какой сюрприз! — садовник попытался придать лицу как можно более почтительное выражение, — Я