— Все сложнее.

— Но вы вместе?

Она говорила еле слышно.

Бишоп ответил честно:

— Да.

Аннабель, без сомнения, собиралась с силами. Наконец она произнесла:

— Тогда, полагаю, больше говорить не о чем.

— Кроме того, что мне очень жаль.

— Могу я тебя попросить не выбрасывать номер моего телефона? Знаешь, на всякий случай, если…

— Конечно, я сохраню.

Бишоп не сомневался, что больше не позвонит Аннабель. Не потому, что у них с Лаурой может что-то получиться. Он был уверен, что не получится. Но Аннабель постоянно задавала бы вопросы. Например, думает ли он о своей бывшей жене. Кроме того, Аннабель заслуживает человека, который способен предложить ей будущее, а Бишоп не желал повторять ошибку.

Еще одна глава в его жизни закончилась. В то время как проблема страдающей амнезией бывшей жены все еще оставалась нерешенной.

Он убрал телефон, и тут его нос уловил шедший с кухни аромат.

Тающее в кастрюльке масло. Воскресенье. Они традиционно поздно завтракали на веранде. Жаркое и бекон, блины с кленовым сиропом или их любимые яйца-пашот под голландским соусом…

Бишоп вошел в дом, размышляя, как легко вернуться к привычному образу жизни. Вдруг они смогут решить все свои проблемы? Нет, опасно так думать. Ночью у него был самый лучший секс с бывшей женой. Но отношения не сводятся только к физической привлекательности и сексуальному вознаграждению. Если бы он понял это два года назад, то, возможно, не просил бы Лауру выйти за него замуж.

Бишоп не хотел признавать, но задиристая Грейс, похоже, была права. Он влюбился мгновенно, и у него не было времени все обдумать.

В холле аппетитный запах усилился.

Вчера он создал прецедент. Сегодня вечером они с Лаурой вернутся в Сидней, и она будет ждать, что они снова займутся любовью. Бишоп и сам хочет этого. Более того, если память ее не восстановится, так и будет продолжаться.

Сзади раздался возглас:

— Сэм Бишоп? Ты ли это?

Лаура остановилась, а Бишоп обернулся и, улыбаясь во весь рот, распахнул объятия:

— Роберт Харрингтон!

Мистер Харрингтон, толстяк в необъятном смокинге, удивился:

— Наслаждаешься балетом, сынок?

Бишоп потянул себя за ухо:

— Это… весело.

Мужчина понимающе хохотнул. Очевидно, Роберт Харрингтон тоже не был поклонником «Лебединого озера».

Сегодня утром, после завтрака на веранде, они с Лаурой поехали в Сидней, погуляли по фешенебельному району Рокс в одном из исторических предместий и остановились в пятизвездочном отеле «Дарлинг-Харбор», в пентхаусе которого Бишоп арендовал квартиру. Он пользовался ею в деловых целях, если задерживался в городе.

Потом они сидели на балконе, наслаждались ярким солнцем и наблюдали за снующими по морю лодками. В театр они приехали загодя, а пять минут назад смешались с толпой, чтобы в антракте немного освежиться напитками.

Места у них могли бы быть и лучше, но Лаура не жаловалась. Она испытывала радостное возбуждение и трепет. Мать еще в раннем детстве приобщила дочку к театру. Лаура мечтала выучиться и когда-нибудь танцевать главные партии в балетах. Но профессиональные балерины отличаются отменным здоровьем. Поэтому Лаура довольствовалась ролью восторженного зрителя. Иногда к ней присоединялась Грейс.

Лаура очень жалела, что Бишоп не разделяет ее любви к этому виду искусства, но она была довольна уже и тем, что он не жалуется, когда приходится смотреть балет. Большинство мужчин отправляют жен с подругами, а сами развлекаются футболом или покером.

А Бишоп ее сопровождал, вот почему она была уверена, что они сумеют найти согласие и во взглядах на то, какой должна быть семья. Когда он поймет, как для нее важно иметь собственного ребенка, когда поймет, что риск минимален, то поддержит ее, как поддерживал всегда. И тогда уже в следующем году они будут петь колыбельную своему первенцу.

Лаура была бы рада и мальчику, и девочке, а то и обоим сразу.

Пара средних лет прервала размышления молодой женщины. Бишоп то и дело сталкивался со знакомыми.

— Вы не знакомы с моей женой? — Харрингтон повернулся к изящной женщине: — Шонтел, это Самюэл Бишоп. Год назад у нас с ним были дела.

— Приятно познакомиться, Самюэл.

Золотое с жемчугами ожерелье Шонтел сверкало. Лаура ждала. Обычно Бишоп спешил представить ее, а тут что-то запаздывал.

Она взяла инициативу в свои руки и представилась сама:

— Приятно познакомиться, Роберт, Шонтел. Я — Лаура.

Миссис Харрингтон улыбнулась, а Роберт почесал лоб с залысинами:

— Сэм… не так ли звали твою жену?

У Шонтел порозовели щеки. Она молча ткнула мужа в бок. Но Лаура только рассмеялась:

— Не звали, а зовут.

У Роберта взлетели брови.

— Что ж, великолепно! — Он хлопнул Бишопа по плечу. — Рад видеть вас вместе.

Несколько минут пары еще поболтали, потом разошлись. Лаура и Бишоп нашли более-менее спокойный уголок. Лаура сделала глоток шампанского:

— Странно.

— Что — странно?

Она сказала, подражая баритону Роберта Харрингтона:

— «Не так ли звали твою жену?» Тебе это не кажется странным?

— Представь, такое случается довольно часто.

— И знаешь, что еще странно? Я похудела. Я много лет сохраняла один и тот же вес, а теперь мне велико это платье.

— Оно на тебе прекрасно сидит. Может, ты его давно не надевала?

— Я была в нем всего месяц назад на деловом ужине в Мельбурне, помнишь?

— А что еще ты помнишь?

Бишоп еще не окончил фразу, как в ее воображении мелькнул пешеходный мостик. Потом она вспомнила больницу и мысли о беременности. Затем вспомнила врача, тест, слезы…

Лаура подавила вздох и нахмурилась. Никаких слез не было. Узнав о результатах теста, она расстроилась, однако была рада, что не подвергла младенца опасности. Она вспомнила, как счастлива была, увидев мужа, но удивилась его странному поведению, тому, что Бишоп не заключил ее в объятия и не увез немедленно домой. А когда они оказались дома, потребовалось время на то, чтобы он оттаял. Но прошлой ночью Бишоп, как всегда, был любящим мужем.

Так откуда непонятное ноющее ощущение? И это странное высказывание Роберта Харрингтона…

— Лаура, тебе плохо?

Низкий голос Бишопа вернул ее в реальность. Он напряженно, сдвинув брови, смотрел на нее. Прозвенел звонок, приглашая зрителей занять свои места.