Алиса забыла, как дышать, прикрыв глаза, чувствуя, как кружится голова, а ноги подгибаются в коленях. Костя осторожно подтолкнул её к кровати, и она развернулась, ложась на спину и подтягиваясь к изголовью. Он словно слился с темнотой, только руки порхали в полумраке, стремительно расстёгивая рубашку. Она полетела на пол, следом — брюки, и вот он уже лёг рядом, дыша так тяжело и сладко, что от одних этих звуков Алиса заводилась не меньше, чем от лихорадочных поцелуев, которыми он осыпал её тело.

Они целовались, жадно, неистово, избавляя друг друга от остатков одежды, тихо постанывая. Алиса выгнулась ему навстречу, когда он начал спускаться вниз, дразня, лаская, слегка прикусывая нежную кожу, не останавливаясь ни на секунду. Под кожей полыхал пожар, и желание чувствовать его внутри стало почти болезненным, когда Костя вдруг остановился, сел и начал медленно снимать с неё чулки. Алиса шире развела ноги, подавшись к нему, вперёд, но услышала тихий смешок.

— Не спеши, — прошептал Костя, склоняясь над ней, и когда его язык коснулся клитора, принимаясь осторожно ласкать, Алиса глухо застонала, запрокинув руки за голову.

Он терял голову. От её стонов, движений, запаха, вкуса… Сильнее впиваясь в бёдра с каждым её движением навстречу его губам, Костя, как музыку, слушал своё имя, которое она лихорадочно повторяла, снова и снова, перемежая стонами. Но Алисе было мало, может, потом, когда схлынет первая волна страсти, а сейчас она хотела его в себе. Глубоко, резко. Она запустила пальцы в его волосы, заставляя посмотреть на себя, и прерывисто, задыхаясь, простонала:

— Иди ко мне…

Кровать прогнулась, когда Алиса обхватила его ногами, впуская в себя, подстраиваясь под движения его бёдер. Влажно, громко, пошло, так, как нужно им обоим, чтобы потерять рассудок и раствориться друг в друге…

— Я уже говорил тебе сегодня, что ты потрясающая? — с улыбкой в голосе спросил Костя, тяжело дыша. Алиса потянулась к тумбочке у кровати и щёлкнула выключателем, найдя глазами круглый будильник. Потом упала на подушку рядом и посмотрела на него:

— Сегодня ещё нет.

Костя перекатился набок, облокотился о подушку и окинул её медленным, томным взглядом из полуопущенных густых ресниц. Алиса потянулась, как кошка, выгибаясь в спине, словно купаясь в его восхищении.

— Не представляю, как вообще смогу от тебя оторваться, — прошептал Костя, накрывая ладонью её грудь и пропуская сосок между пальцев.

— А надо? — спросила она, проглотив тревогу.

— Нет. — Он улыбнулся. — И не надейся так просто прогнать меня из своей кровати.

— Тогда принеси вино, там в винном шкафу на свой выбор.

— Хорошо. — Костя с готовностью поднялся с постели, а Алиса насмешливо протянула:

— Вот видишь, а говорил, что просто так тебя из кровати не прогнать.

— Лиса, — ухмыльнулся он, скрываясь в другой комнате. Улыбка не сходила с лица, а в теле разлилась такая лёгкость, что, казалось, она вот-вот взлетит к потолку без помощи волшебной пыльцы. Прислушиваясь к тому, как Костя хлопает дверцами и звенит бокалами, Алиса думала о том, насколько это всё правильно, верно: он в её квартире, рядом.

— Я не знал, какое выбрать, и взял красное. — Костя остановился на пороге, приподнимая бутылку, держа бокалы в другой руке.

— Знаешь, когда мне приносит вино обнаженный мужчина, мне совершенно наплевать на его цвет.

— Да? — Костя приподнял бровь, медленно подходя к кровати. — И часто тебе приносят вино обнаженные мужчины?

— Хотелось бы чаще, — притворно вздохнула Алиса, садясь. — Но думаю, мы с лёгкостью это исправим.

— Непременно, — многообещающе протянул он, отставляя вино и бокалы в сторону и забираясь в постель. Она села сверху и крепко сжала его бёдрами, чертя по груди узоры.

— У тебя явно прибавилось опыта, — хитро улыбнулась она.

— Да ну. — Его руки легли на её бёдра, обхватили ягодицы, крепко сжав. — А раньше что, было хуже?

— Проще, — проворковала Алиса, склоняясь к нему и легонько целуя в подбородок.

— Ты — ведьма, — вздохнул он, одним движением укладывая её на спину и оказываясь сверху. — И, кстати, так и не дала мне завершить начатое.

— Сейчас я не буду тебе мешать, — пообещала она, сладко вздохнув, когда его губы вновь заскользили по её телу.

— Кость.

— М-м?..

За окнами серело, редкие звёзды, почти не видные в мегаполисе, окончательно пропали, обещая скорый рассвет.

— А почему ты так и не женился?

Алиса лежала в его ногах, на спине, и за несколько минут, проведённых в тишине, он успел задремать.

— Почему? — Костя задумался. — Знаешь, я не вижу в этом смысла. Зачем?

— Что значит — зачем? Неужели ни разу не появилось желания?

— Отношения, Алис, это слишком сложная вещь, чтобы портить ей жизнь. — Костя обнял подушку, закрывая глаза. — Зачем усложнять то, что не требует сложностей?

— То есть я для тебя могу стать сложностью? — спросила она, а сердце сжало крепкой, ледяной рукой в ожидании ответа.

— Не-ет, — с улыбкой в голосе протянул он. — Ты — самая лучшая любовница, о которой только можно мечтать.

— И только?

— А что ещё ты хочешь услышать? — с лёгким раздражением ответил Костя. — Извини, обручальные кольца я с собой не ношу.

— При чём тут это?

— Вот и я говорю: не надо усложнять. А сейчас давай поспим. Хотя бы пару часов.

Алиса резко села, глядя на него, и холод в груди стал сильнее, остро уколов тонкими льдинками.

— Мне кажется, тебе пора.

— Нет, я никуда не спешу, — пробормотал он, обнимая подушку сильнее.

— Нет, Кость, ты не понял. Тебе пора.

Что-то в её голосе заставило его открыть глаза и присмотреться. Сухой, горящий взгляд, сжатые в тонкую линию губы — за несколько секунд из ласковой, податливой кошечки она превратилась в собранную львицу.

— Ты что, выгоняешь меня? — уточнил он. Алиса молчала, и Костя протянул к ней руку, улыбнувшись: — Иди сюда.

— Уходи, Кость. Я не шучу. — В горле рос комок, мешая дышать, и Алиса отвернулась к окну, стиснув зубы. Ещё слово, и обида выплеснется наружу и затопит всё, что было ночью, едкой горечью.

— Как скажешь, — бросил он, поднимаясь и собирая разбросанную по полу одежду. Сон как рукой сняло, а раздражение вскипело, клокоча в груди. Чего она от него ждёт? Что он завтра же к ней переедет? Что они поженятся и будут вместе до смерти?

— Я одного не могу понять, — сказал он, застёгивая рубашку. — К чему ты завела этот разговор? Что ты хотела от меня услышать?

— Я услышала всё, что хотела, — устало ответила она, не поворачиваясь.